Когда человек совершает самоубийство, то не тело убивает себя, а дух убивает тело.
Самоубийца думает, что он все уничтожает и всё уносит с собой в небытие, но сама его смерть утверждает некую ценность, которая, может быть, заслуживает, чтобы ради неё жили.
Но он отец, такова его доля, а отец, старея, все сильнее и сильнее привязывается — тут уж ничего не поделаешь — к дочери. Она обращается во второе его спасение, в невесту его возрожденной юности.
Тебе кажется, ты прекрасно разбираешься, что справедливо, а что нет. Нам всем так кажется.
Наука ещё не определила пределов того, как долго может ждать человек. Быть может, вечность.
Когда человек страдает от несправедливости, свидетели его страданий обречены страдать от стыда.
У человека, склонного к самоубийству, чувство юмора, как правило, напрочь отсутствует.
Когда он читал заметки о преступниках-убийцах, которые кончали с собой, он понимал, что дело тут не в угрызениях совести и не в зловредном желании обломать правосудие — тут дело в отчаянии. Потому что от их преступлений им не сделалось легче, потому что они переступили черту дозволенного, но гнев всё равно не прошёл. И так было всегда.
Послушай, — сказал он, — как все молодые люди, я тоже когда-то думал о самоубийстве. Кто из нас к тридцати годам не убивал себя два-три раза?
Cлайд с цитатой