Евгений Гришковец. Зима

Интересно, где тот город? Тот город, который я прекрасно знаю, хотя никогда там не была. Но я видела его много-много раз в тех самых черно-белых фильмах, от которых невозможно оторваться.

Тот город, в котором всегда такой удивительный свет, всегда блестящий мокрый асфальт, и в котором нет машин, кроме поливальных. Город, в котором все так неторопливо и значительно. Набережные, мосты, монументальные милиционеры.

В том городе живут только любимые артисты, которые там всегда живые и чудесные.

Но есть ли такие места, а главное, время, где и когда этот черно-белый город совпадает с тем городом, по которому хожу я, где мерцает мое окно, или где-то в потоке машин горят фары моего автомобиля.

0.00

Другие цитаты по теме

Чем больше город, тем сильнее одиночество. А это же самый большой город.

Под небом голубым есть город золотой

С прозрачными воротами и яркою звездой.

А в городе том — сад, все травы, да цветы,

Гуляют там животные невиданной красы:

Одно, как жёлтый огнегривый лев,

Другое — вол, исполненный очей,

С ними золотой орёл небесный,

Чей так светел взор незабываемый.

Это опасный город, если его не знаешь. Впрочем, если его знаешь, тоже.

Чтобы взять город, нужны саперы, артиллеристы, шпионы и предатели. Ну и несколько тысяч дураков из пехоты, которые почти все безо всякого смысла сложат голову под стенами.

Я люблю ночь. Это мое время… В это время город словно пустеет. Ни машин, ни людей. Ни мельтешни прохожих… Тишина и покой. Я надеваю наушники, слегка сдвинув их так, чтобы слышать звуки извне, нахожу подходящую музыку и отправляюсь в путешествие…

Счастье подобно волнам, что ласкают скалы,

А мы его искали в городских кварталах.

Холодное зимнее небо затоптано всякой дрянью. Звезды свалились вниз на землю в сумасшедший гоpод, в кривые улицы.

Разрази тебя гром!

Этот город огромен

И ты запрограммирован ещё в утробе

Из салона «Бьюика» Сиэтл казался великолепным: лобовое стекло, будто стеклышки розовых очков, окрашивало окружающий мир в более привлекательные тона. Со своего удобного сидения как-то не замечались темные многоквартирные дома, где десятки знакомых мне бедных семей ужинали черствым хлебом, не замечались покрытые мусором переулки, где дети играли в джекс, оставленные сами на себя, пока их матери, как и моя когда-то, допоздна работали в домах городской элиты.

Жить с обидой — всё равно что оставаться с незалеченной раной, то есть быть почти инвалидом.