— Финбоу, ты знаешь, почему человек любит смотреть на лошадей? Это частица уходящего мира.
— Все мы — частица уходящего мира... Ты Йен и я, только не хотим признать это.
— Финбоу, ты знаешь, почему человек любит смотреть на лошадей? Это частица уходящего мира.
— Все мы — частица уходящего мира... Ты Йен и я, только не хотим признать это.
Извозчичий кнут
все нахлестывает раз за разом
лошадь по спине —
звук бессмысленный и ненужный
на последнем пути к погосту...
А теперь он спутанный стоит,
Занесенный хлыст над ним дрожит...
Разорвать ремни не хватает сил,
Конь мундштук железный закусил.
Если б знать, что в будущем нас ждет,
Знать, куда табун коней несет.
Времени хлысты, подгоняют нас
Дали б нам с конем последний шанс.
Как ты мог оставить друга,
Помнишь, как жестокой вьюгой,
Кровью ран своих он тебя согрел,
Нес вперед и раненный хрипел.
Бились, бились волны за кормой,
Тихо таял берег твой родной
И морской прибой, зарево огня
Отражал отважный глаз коня.
Я изнемог, и смутно реет
В пустой груди язык чудес…
Я, отрок вечера, вознес
Твой факел ночь, и он чуть тлеет,
Страдальца взор смешно пленяет
Мои усталые глаза. -
Понять могу ли, егоза,
Что уголь не светя сгорает;
Я зачарованный, сокрытый
Я безглагольно завершён, -
Как труп в непобедимый лен, -
Как плод лучом луны облитый.
Я, ни юродивый ни льстивый,
Смыкаю перед тьмою взор
И, подходя к подошвам гор,
Хочу обуться торопливо.
Мне строчки эти Осипа по духу так близки,
Души Еврейской россыпи, боль грусти и тоски.
— Ты учила выбирать меньшее зло. Ты говорила, что есть вещи, за которые стоит умереть, которые важнее жизни одного человека!
— Не тебя!
— Потому что я твоя подруга?
— Да!
— Тогда помни меня!
Мы натуры широкие, карамазовские, — я ведь к тому и веду, — способные вмещать всевозможные противоположности и разом созерцать обе бездны, бездну над нами, бездну высших идеалов, и бездну под нами, бездну самого низшего и зловонного падения.