— Скажи, то, что чаще всего говорят о мужчинах вышедших из тюрьмы, правда?
— О чём ты?
— Якобы, они чудовищно хотят секса.
— Скажи, то, что чаще всего говорят о мужчинах вышедших из тюрьмы, правда?
— О чём ты?
— Якобы, они чудовищно хотят секса.
— Борода не настоящая.
— Да ты что, блин?! Она была настоящая, но я заболел, у меня все волосы выпали и теперь я ношу вот эту х**ню.
— А как ты заболел?
— Я полюбил женщину, которая была нечиста.
— Миссис Санту?
— Нет, это была её сестра.
— А как там на Северном полюсе?
— Как в пригороде.
— В каком?
— Апачи Джанкшн… Тебе не по**й, а?... Так, слазь с колена, расселся, б**дь, как даун….
— Ты настоящий Санта, да?
— Нет, я бухгалтер, а эти шмотки просто по***бываться напялил, понял?
— ОКей.
– Ольга, давайте пpидумывать для вас занятие.
– Пpидумывайте.
– Родите pебенка.
– Благодаpю вас. У меня уже был однажды щенок от пpемиpованного фокстеpьеpа. Они забавны только до четыpех месяцев. Hо, к сожалению, гадят.
Знаете, чем отличается последний «Джеймс Бонд» от всех прошлых? Там в финале нет секса! Куда мы катимся, если Голливуд сам вырезает секс из своих картин для того, чтобы обеспечить кассовые сборы?
У писателей секса не бывает в принципе, так что всё их творчество на эту тему, по сути, строится на одних догадках.
— Неужели он с ней переспал? — ахнула Джессика.
— Он спит с кем ни попадя, — сказала я, сворачивая на Пятую улицу. — Если у тебя есть вагина, считай, ты в его списке.
В восемнадцать лет оно ещё понятно. К тебе подходит пузан в дымчатых очках: «Деточка, я ставлю «Алые паруса». Мне нужна Ассоль!» И ты таешь, как эскимо. Потом выясняется: ничего он не ставит, а ты ему нужна, чтобы нахлобучить на свой озабоченный вагиноискатель. Но клюнуть на это в тридцать... два...
Стесняетесь ему меркантильной показаться?
А сексом не стесняетесь до свадьбы заниматься?
Вот видишь? Говорить правду не так и страшно. Умнеешь прямо на глазах. В камере, конечно же, получше, чем на том свете. Очень рад, что ты это понял.
Тюрьма — место наказаний и воздаяний. Поэт уверяет нас, что «каменные стены еще не делают тюрьмы», но сочетание каменных стен, политических назначенцев и моралистов-нравоучителей – отнюдь не домик-пряник.