Alex & Sierra — Little Do You Know

Другие цитаты по теме

От всех этих криков, ужасных запахов и горения заживо, Элис теряла сознание.

Всё, у неё больше не было сил.

Она падала. Падала и горела.

Боль сковала её тело, и она не могла даже шевельнуться. Она могла лишь лететь тяжелым балластом вниз, распадаясь на миллионы частиц пеплом.

Она хотела плакать и кричать. Позвать кого-нибудь на помощь. Хотела, чтобы кто-то просто оказался рядом, взял её за руку и вытащил из этого кошмара. Чтобы кто-то обнял её и прижал к себе, сказал, что всё будет хорошо.

Но этого не происходило, поэтому всё, что ей оставалось, так это падать и гореть.

— Это был всего лишь сон, да? — её голос звучал тихо, а на лице отразилась то ли грусть, то ли сожаление.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но, когда я пришел сюда, — он тяжело вздохнул, — Ты сидела здесь, приложив пистолет к виску.

В ту ночь мне снился сон, в котором я был счастлив... Но утром... Мне хотелось плакать, проклиная реальность.

Баю-бай, любовь, засыпай, любовь.

Не переворачивай мир мой ты вновь.

Отпусти и усни, память забери с собой.

Все кошмары преврати в радужные сны.

Надо дальше жить, надо дальше плыть.

Только не смогу тебя я разлюбить.

Не смогу забыть твоего «Прости...»

Не смогу простить.

Я была совершенно уверена, что Тристену снилась Бекка. Да, это были страшные сны. Но в тот вечер я завидовала подружке даже из-за того, что она являлась ему в кошмарах. А я разве когда-нибудь кому-нибудь приснюсь, хоть в приятном сне, хоть в кошмаре?

Больше всего ты хочешь, чтобы я выздоровел, а у меня ничего не выходит. Мне так стыдно.

Не в моих правилах сдаваться, но, похоже, пришло время... Порой нам приходится принимать решения сквозь боль, чувствовать себя разбитыми и опустошенными, и поступать не так, как хочешь, а как нужно.

Где ты любовь? Где ты, любовь?

У чьих берегов из сказочных снов?

И наши души — коридорами для пришлой боли всех людей. Мы плачем полночью за шторами, мы память людных площадей времен тоски, времен отчаянья, не достучавшейся весны, времен утробного молчания всей изувеченной страны.

Всё, что я могу — рисовать тебя вновь,

Нанося тату, чтобы чувствовать боль.

Всё, что можешь ты — лишь закрасить мой узор,

Рисовать других, чтобы причинять боль...