— Это и есть твой гениальный план — погибнуть всем вместе?
— Я хоть вилами не сражаюсь...
— Артур Карри. Слышал, что ты с рыбками болтаешь.
— Я слышал, ты одеваешься в костюм летучей мыши. Прямо как... реальная мышь?
— В Готэме это 20 лет срабатывало.
Артур: Я думаю, мы все погибнем гораздо раньше. И знаете что? Я не против. Достойная смерть. Нам надо остановить Степного Волка. А Супермена с нами нет. У тебя нет суперсилы — без обид... Этот, возможно, работает на врага. Мы не знаем... Ты — путаешься у меня под ногами... Ух, ты — прекрасна. Ты такая крутая, сильная. Я в курсе, что мы воевали с амазонками, но это было до моего дня рождения... А знаете что? Я не хочу умирать. Я молод, умен, у меня до фига планов. Я так до конца и не смог выбрать — море или суша? И был один всю жизнь. Но быть частью чего-то большего... Возможно, я боюсь, потому что привык...
Брюс: Эмм... [указывает взглядом на лассо Гестии на ноге Аквамена]
Диана: Это была красивая речь.
Артур [обращаясь к Флешу]: Если ты хоть раз заикнешься — я натравлю на тебя пираний.
Барри: Я, честно говоря, вообще отключился после фразы «мы все погибнем»!
Но стукачу, и палачу,
и трусам, и кастратам
не то что даже не хочу -
я не могу быть братом.
Меня к борьбе не надо звать.
Я умер бы за братство,
но братство с кем — желаю знать,
желаю разобраться.
У него всегда были в голове широкие проекты, и, пожалуй, чаще всего он говорил:
— Надо бороться.
Бороться надобно было с обмелением Волги, популярностью «Биржевых ведомостей» в провинции, с распространением оврагов, вообще — бороться!
— С самодержавием, — подсказал ему рабочий Петров, гапоновец, а Н. Г. весело спросил его:
— Вы недовольны тем, что ваш враг — глуп, хотите поумнее, посильнее?
Я, конечно, понимаю, что есть люди, которые всё знают лучше нас, у которых есть стратегия. Ну так говорят! Так говорят! Ну я пока признаков этого, честно говоря, не вижу. Мне кажется, главная стратегия заключается в том, что: «Давайте подождём, авось рассосётся!» Вот это — не план, на мой личный взгляд!
— Барри Аллен? Брюс Уэйн.
— Ваше приветствие не объясняет, почему незнакомый мне человек сидит без света у меня дома в моем втором самом любимом кресле.
У него всегда были в голове широкие проекты, и, пожалуй, чаще всего он говорил:
— Надо бороться.
Бороться надобно было с обмелением Волги, популярностью «Биржевых ведомостей» в провинции, с распространением оврагов, вообще — бороться!
— С самодержавием, — подсказал ему рабочий Петров, гапоновец, а Н. Г. весело спросил его:
— Вы недовольны тем, что ваш враг — глуп, хотите поумнее, посильнее?
— Ты же всё равно когда-нибудь выйдешь замуж?
Я посмотрела на отца со вздохом усталого возмущения.
— Ты даже точно не знаешь, наденешь ли сегодня штаны, почему я должна точно знать, выйду ли я когда-нибудь замуж?
Cлайд с цитатой