Горит закат
В морском бреду.
И я почти что опоздал
Сказать «прощай»,
И ощутить лицом
Девятый вал.
Горит закат
В морском бреду.
И я почти что опоздал
Сказать «прощай»,
И ощутить лицом
Девятый вал.
Слышишь мальчик, не плачь обо мне, ты же будущий воин.
Я оставлю тебе свой клинок – он приносит удачу.
И не смей отрицать, моего ты оружья достоин.
Это капли дождя на лице, а я вовсе не плачу.
Не смеши меня бледностью прозы...
Я другому отдамся — поверь!
Не спасут постылые розы...
Вон дверь!
Не пытайся актёрствовать больше...
У меня всё ещё впереди!
Тот другой возвышенней, тоньше...
Уходи!
Не устроят меня компромиссы...
Время смоет всё словно река!
Я сама не хуже актриса...
Пока...
До свидания, ночь. Ты к утру уже так постарела, ты покрылась морщинами первых забот и зевак. Умираешь? Но это не смерть, а свобода от тела.
Ну прощай, прощай до завтра,
Послезавтра, до зимы.
Ну прощай, прощай до марта.
Зиму порознь встретим мы.
Порознь встретим и проводим.
Ну прощай до лучших дней.
До весны. Глаза отводим.
До весны. Ещё поздней.
Ну прощай, прощай до лета.
Что ж перчатку теребить?
Ну прощай до как-то, где-то,
До когда-то, может быть.
Что ж тянуть, стоять в передней,
Да и можно ль быть точней?
До черты прощай последней,
До смертельной. И за ней.
Она ему не нужна,
Чтоб убедиться в себе, —
Он только сможет её попросить,
Она не сможет ему отказать —
Под сердцем верно хранить
Свинца немую печать.
— Ты не сможешь вернуться. Я прокляну тебя, если ты уйдешь. Не поступай так с нами.
— Делай что собираешься, Роуэн. Я ухожу во исполнение Древней Надежды. Угроза твоего проклятия ранит мое сердце, но ты меня знаешь: чтобы остановить, мало меня ранить: нужно убить.
Он обнял Роуэна и вскочил в седло.
— Так будь же ты проклят! — Роуэн разорвал тряпицу и бросил соль на то место, где Берен стоял только что. — Да не вырастет трава там, где ты стоял!
Слезы прокатились по его лицу и нырнули в бороду.
— Прощай, — сказал Берен и, развернув коня к воротам, послал его в галоп.