Они горды, высокомерны в споре,
Как пламя, пылки, глухи, словно море.
Они горды, высокомерны в споре,
Как пламя, пылки, глухи, словно море.
Ни в чем я не нахожу такого счастья, как в душе, хранящей память о моих добрых друзьях.
Проявим снисходительность друг к другу.
Ожесточенный спор по пустякам
Разбередит, а не залечит раны.
Итак, прошу, высокие собратья,
Чтоб ваша речь, больных касаясь мест,
Была мягка: чтоб гнев не омрачал
Теченья дел.
Кто б ни молил, но если ты простишь,
То преступленья новые родишь.
Гниющий член должны отсечь мы смело,
Иль порча вскоре поразит всё тело.
Я спорю искренне и честно,
Я чистой истины посредник,
И мне совсем не интересно,
Что говорит мой собеседник.
Ревнуют не затем, что есть причина,
А только для того, чтоб ревновать.
Сама собой сыта и дымит ревность.
(Ревнивцы не нуждаются в поводе: они часто ревнуют совсем не по поводу, а потому, что ревнивы.)
Смиренье — лишь лестница для юных честолюбий:
Наверх взбираясь, смотрят на нее,
Когда ж на верхнюю ступеньку встанут,
То к лестнице спиною обратятся
И смотрят в облака, презрев ступеньки,
Что вверх их возвели.
Поверь, нет середины.
А нам надо –
За свой выбор биться отчаянно.
В крайних случаях – гнать по встречной,
Воплощать всё, что намечено,
Остальное – частности,
Но мы в опасности.
Плен или революция?
Любовь или проституция?
Вот дискуссия –
Она дуется инструкциями, напутствиями…