Но память осталась такой же тонкой,
В глазах девчонки, сбежавшей от города.
И я не хочу, чтобы видел кто-то эти слёзы,
Слёзы без повода.
Но память осталась такой же тонкой,
В глазах девчонки, сбежавшей от города.
И я не хочу, чтобы видел кто-то эти слёзы,
Слёзы без повода.
Столько всего я хотел бы не помнить,
Но ничего не хотел бы забыть.
Столько всего я пытался запомнить,
Но приходилось просто жить.
Кусай свои губы, кусай
И не думай о том
Ты меня забывай
Как знать что же будет потом
Что же будет со мной
И с тобой и огнем
Кусай свои губы, кусай
Будет все хорошо у тебя так и знай
Листай свои слезы, листай А потом и пройдет у тебя, так и знай!
Я храню в себе память
О каждом твоем воплощении.
И в назначенный час
Я узнаю тебя
По первому прикосновению.
Он жалел Чоппера, но не плакал. Мать плакала, но через три дня забыла Чоппера, а Марк не забыл. Потому он и не плакал. Плакать — это как вылить вон всю память.
... тех, кто уже никогда не вернётся, не оплакивают. Потому что плакать надо о тех, кто живёт сейчас или будет жить после нас. Ибо лишь живые нуждаются в сострадании. О мёртвых лишь вспоминают. С благодарностью.
Бог любит нас, но забирает лучших.
И в памяти моей уже так много случаев.
Кто-то остался легендой,
Кто-то ушел незаметно.
Но страшно, что это для нас
Стало повседневно.
— Ты не можешь любить меня. Ты меня не знаешь.
— Я люблю тебя.
— Ты любишь память обо мне.
Ах, возраст наших первых воспоминаний! Они ведь, знаете, ко всем приходят в разное время. Одни помнят больше, другие меньше. Да и настоящие ли это воспоминания, или они состоят из чужих рассказов?
Сдерживая слёзы, я гляжу на небо и киваю. Герти так благодарна, невероятно благодарна, но ей не следует благодарить кого-то просто за то, что он обращается с ней как с человеком. Никто не должен за это благодарить.