Джорди Риверс. Весёлый дуб

– Я не понимаю, что происходит, – послышался голос Элеонор.

В нем слышалось неподдельное отчаяние.

– Я тоже, – поддакнула я. Только в моём голосе так и сквозила радостная, расхлябанная беспечность.

Гринлайл посмотрела на меня. Как всегда пронзительно и задумчиво.

Что тут думать-то?

Она думала, вероятно, о том, какие слухи поползут по нашей деревне, если упечь меня в больницу для умалишённых.

А я думала о том, как могут чьи-то глаза сверкать столь ярко, и как один взгляд человека может вызывать столько чувств, столько неизведанной раньше нежности и восторга.

Как так получилось, что я влюбилась? Как?

0.00

Другие цитаты по теме

– Ведь есть другие, более достойные! – выпалила я, не думая.

– Вы? — она смерила меня таким взглядом, что любой бы провалился сквозь землю. Меня же спасла только природная наглость.

– А чем я хуже? – лезть в бутылку была не самая лучшая идея, но мне хотелось хоть где-то спрятаться от этого её «Вы?»

– Никто не будет перешептываться за твоей спиной, никто не будет показывать на тебя пальцем, – начала я с обидой.

– Прекрати, – повторила она.

И я знала, что прежде всего Элеонор хотела уберечь меня от меня самой. Она хотела предостеречь меня и не позволить наговорить кучу вещей, за которые мне будет перед ней стыдно. Потому что я никогда бы не простила себе, если бы обидела Гринлайл хоть словом.

Влюбиться — это то же, что произвести инвестиции в ценные бумаги. Так же, как вы временно теряете контроль над деньгами, вложив их в акции, вы теряете контроль над своими чувствами, посвятив их своему любимому. И как вы не знаете заранее результат, который принесут ваши инвестиции в ценные бумаги, точно так же вы не можете предвидеть исход новых отношений. В этом есть фактор риска, заставляющий влюбленных испытывать неуверенность и страх.

— А почему у тебя нет подружки?

— Не знаю.

— Ты голубой?

— Нет! Есть кое-кто... Я о ней часто мечтаю.

— Выдуманная что ли?

— Нет, настоящая, живая девушка.

— И в чём проблема?

— Не знаю... Я так много всего хочу ей сказать. Про то, что я вижу, как ей одиноко, даже когда никто не видит. Потому что знаю, каково это — быть потерянным, одиноким и незаметным.

— Саймон, желаемого нужно добиваться! Если бы я так влюбился, я бы сломал эту стену.

— Я пытался с ней разговаривать, но я не знаю, как быть с самим собой. Меня словно нет в моём собственном теле. Словно.. словно через меня можно стены руками потрогать. И я не понимаю, кем я хочу быть, и кто я на самом деле есть. Я знаю, что говорю с ней, но не могу сделать то, что нужно. Я как Пиноккио, деревянный мальчик — ненастоящий. Это меня убивает.

... Она быстро пришла в себя и покорно опустила голову.

— Прошу простить меня, мой господин.

Его ладонь горела от пощечины, но это было ничто по сравнению с тем, как горела его совесть.

Хоть и спросила я о нем, однако

В него не влюблена.

Капризный мальчик,

Красиво говорит,

но есть ли толк в словах!

Я прожила жизнь страннее некуда. Многое прошло мимо меня. Но мне удалось расслышать голос любви в своём сердце и никогда не предавать его.

Всех людей без исключения тянет к тайнам с целью их логического раскрытия. Посему даже заядлым скептикам интересны шоу про экстрасенсов, а любителям мелодрам к дедуктивному методу. И никто не будет смотреть фильм, где весь сюжет понятен без анализа и думания, кроме тех случаев, когда нужно убить время. Поэтому не раскрывайте себя полностью, будьте загадочными. Интригуйте. И сделайте так, чтобы вами начали интересоваться и о вас думать во время вашего отсутствия.

— Мне нужно идти, мой господин. Пожалуйста...

— Куда идти?

— К себе.

— Я пойду с тобой.

Она посмотрела на него, вцепившись рукой в свою тунику.

— У меня нет никакого выбора?

Марк знал, что она скажет, если он предоставит ей выбор. Выступая против всех человеческих инстинктов, ее проклятый Бог требует от своих последователей чистоты.

— А если я скажу, что нет?

— Я прошу тебя не насиловать меня.

— Насиловать тебя? — это слово так и резануло его. — Ты принадлежишь моей семье. Разве это насилие, если от чего-то, что принадлежит мне, я беру то, что хочу? И, по-моему, я оказываю тебе уважение, даже когда...

Тут он осекся, прислушиваясь к себе. Впервые в жизни Марк испытал невыразимое чувство стыда. Он уставился на нее, потому что на какое-то мгновение увидел себя так, как, должно быть, она видит его, и содрогнулся. Он назвал ее чем-то. Чем-то! Неужели он именно так и думал о ней? Как о вещи, которой может пользоваться, не заботясь о ее чувствах?

Все равно ничего бы у нас не получилось. Такие романы хороши, если вокруг вечное лето, и мама никогда не приедет, а в кармане всегда есть мелочь на мороженое.