Не нравлюсь? Вижу, что не нравлюсь... Ну, я же не червонец, чтобы всем нравиться.
Я люблю людей, с которыми всё может случиться.
Не нравлюсь? Вижу, что не нравлюсь... Ну, я же не червонец, чтобы всем нравиться.
— Ты полюбился его величеству.
— Можно сказать и так. Он всего дважды грозил обезглавить меня.
— Мойш!
— А?
— А за кази́но таки правду говорят?
— За какое кази́но?
— От только не делай мине голову. Все знают, шо ты имел кази́но.
— Шо ты такое говоришь? И кто такие глупости болтает?
— А ты мне платье купишь?
— Какое платье?
— Я видела в магазине «Шневис» одно платье. Там такое платье, ну это невозможно! Послушай, посмотри — сиреневое все...
— Все?
— Тута цветочки, тута рюшики, а тута кружево, ну шо с Парижа! Ну шо, купишь?
— Ты мне очень нравишься!
— Ты тоже мне нравишься.
— Но я не знаю, что делать с теми, кто мне нравится, кроме как трахнуться или нажраться.
Любовь — она, братец, штука тонкая. Понимаешь, само чувство любви уже сопряжено с некими внутренними обязательствами по отношению к тому, кого ты любишь, а именно с чуткостью и бережливостью. Ты поневоле вынужден относиться к любимому, особенно если стремишься завоевать его доверие и развить в нём ответную симпатию, как к хрупкой хрустальной вазе.
— Да он же пристает, хочет шоб я его на дело взял. Это надо такое?
— Не, на дело не надо.
— Так, а я про шо. И главное уже щипать научился. Так ласково у меня портсигар принял — я не заметил.
— Так надо по соплям надавать!
— Она тебе нравится?
— Мне нравится «Принглс». А эта девушка... она поразительная. Это любовь всей моей жизни.