Блондинка КсЮ — Это Я

Другие цитаты по теме

Я не люблю, когда мне больно. И не люблю, когда страшно. Уверена, что те люди тоже не любят, когда им больно и страшно.

Бытие есть забота и страх, понял я: появись на свет – и свету не на что больше упасть, кроме как на страх и заботу. Мы появляемся не на свет, нет – мы появляемся на боль.

Без боли нет страха, может быть, даже нет осознания «себя».

— Смотри, брат! Эта тварь, наконец, познала страх!

— Не думаю, что этому чудовищу ведом страх. Но, быть может, ему ведома боль! Если оно начало сражаться столь отчаянно, мы на верном пути!

Страх тоже ограждает и спасает людей. Без страха мы бы все давным-давно погибли, мы бы шли прямо на автобус и хихикали при этом, и автобус переезжал бы через нас. Весёленькая была бы жизнь! Но и страх и боль сами могут убить, если они станут слишком большими. Боль убивает тело, страх — душу. И кто знает, где кончаются границы блага, которые они несут с собой?

Но ты-то зачем его съел?

— Хотел ощутить биение жизни, — сказал Татарский и всхлипнул.

— Биение жизни? Ну ощути, — сказал сирруф.

Когда Татарский пришел в себя, единственное, чего ему хотелось, — это чтобы только что испытанное переживание, для описания которого у него не было никаких слов, а только темный ужас, больше никогда с ним не повторялось. Ради этого он был готов на все.

Трагедия в том, что всю жизнь преодолевая боль и претерпевая страх, он не принял никаких мер предосторожности, когда подступила реальная угроза.

Люк кивнул. Сказать по правде — и он никогда этого не отрицал, потому что был не способен на ложь, — ему понравилось, и понравилось очень, несмотря на то что он понимал: они с сестрой, которая была старше, хотя и всего на год, занимались чем-то противоестественным, хуже того — богохульным. Но он оказался не в силах остановить странное, пугающее, но неудержимое течение ощущений, которое вызвали её губы, когда она начала сосать. Казалось, она высасывает всё плохое: страхи, переживания и боль, — которые он носил в душе с тех пор, как узнал всё о мире, в котором появился на свет. И когда он пролил семя, ему показалось, что в его яйцах будто взорвался динамит, который разорвёт его на кровавые клочки.

Нет ничего более обжигающего, более невыносимого, трагичного и одновременно безнадёжного, чем недосказанность, неясность и страх, приправленные отсутствием возможности рассказать обо всем.

Когда терзаюсь в бессознанье,

Когда в ушах кричат слова,

Тогда к неспящим обращаюсь.

И напишу им «как дела?»

Тогда в раздумьях беспредельных,

У них спрошу о мелочах.

В тот миг, когда пустое бремя

Нести придется на плечах.

Они ответят «все нормально»

И спросят так же «как дела».

Им не узнать, как мне печально,

Что я таблетки пью для сна.

Что больно встать, сидеть и бегать,

Как трудно «я люблю» сказать.

Что я прощаться не умею

И не умею я прощать.

Что все хранится в ребрах в сейфе,

Что маски надо поменять.

Какие иглы в хрупком сердце.

Как я боюсь. Им не узнать.