Когда сто человек стоят друг возле друга, каждый теряет свой рассудок и получает какой-то другой.
Не будем верить толпе, утверждающей, будто образование подобает лишь свободным, но поверим философам, которые говорят, что лишь образованные свободны.
Когда сто человек стоят друг возле друга, каждый теряет свой рассудок и получает какой-то другой.
Не будем верить толпе, утверждающей, будто образование подобает лишь свободным, но поверим философам, которые говорят, что лишь образованные свободны.
Чтобы влиться в толпу, вовсе не обязательно выходить на улицу — достаточно, сидя дома, развернуть газету или включить телевизор.
Толпа, — говорил отец, — ненавидит человека, потому что всегда бестолкова и расползается во все стороны разом, уничтожая любое творческое усилие. Плохо, если человек подавил толпу. Но это еще не безысходность рабства. Безысходное рабство там, где толпе дано право уничтожать человека.
Вечные скитания в толпе безмозглых пустолицых, которые своим ужасающим видом, неосознанно, ведут меня к поискам самого себя.
Я не хочу быть идолом толпы. Толпа любит тех, кто ее забавляет и кто служит ей. Но для того, чтобы развлекать ее, нужно и любить ее. Я же не люблю никого, а тем более толпу, потому что она все равно, что женщины: изменяют тем, кто их любит.
Философ противится тому, чтобы быть обманутым. Почему бы и нет? Что истина ценнее видимости, — простой моральный предрассудок, вообще самая бездоказательная гипотеза, какая только есть на свете.