Гастон де Левис

Другие цитаты по теме

Земля подобна цирку в Древнем Риме.

У каждой колыбели на стене

Невидимый доспех ждет человека.

Пороки там сверкают, как кинжалы,

И ранят тех, кто в руки их возьмет.

И, как стальные чистые щиты,

Блистают добродетели. Арена,

Огромная арена наша жизнь,

А люди — гладиаторы-рабы.

И те народы и цари, что выше,

Могущественней нас, взирают молча

На смертный бой, который мы ведем.

Они глядят на нас. Тому, кто в схватке

Опустят щит и в сторону отбросит

Иль о пощаде взмолится и грудь

Трусливую и рабскую подставит

Услужливо под вражеский клинок,

Тому неумолимые весталки

С высоких каменных своих скамей

Объявят приговор: «Pollice verso!»

И нож вонзится в грудь до рукоятки

И слабого бойца прибьет к арене.

... надежда рисует нам заманчивые картины будущих радостей, но пусть она остерегается слишком ярких красок, чтоб не было потом разочарования. Когда сердца, достойные счастья, соединяют свою судьбу, добродетель венчает их неувядающим венком из скромных, невинных цветов; и только неразумная страсть вплетает в этот венок пышную розу, шипы которой пребольно колят, когда облетают её лепестки!

Как возрождается Солнце, вечно побеждая тьму, так в вечной внутренней победе над смертной и инстинктивной природой исполняется существо, которому мистическая добродетель свыше даёт функции царя, главы, вождя.

Каждая душа нуждается в пламени, что согреет их и осветит им путь.

Время стирает ошибку и отшлифовывает истину.

Добродетели, утешающие, целящие и дарующие блаженство, стелются в ногах у человека, как цветы.

Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.

... она поцеловала Валькура в лоб робко и быстро, так, что ему показалось, будто его овеяло теплым дыханием или рядом пролетела ласточка.

... ей нестерпимо хочется живого чувства, волнения, которое обдало бы ее словно жарким и сильным ветром. И совсем не хочется весь свой век плестись, как заведенной, по одной и той же колее; хочется перемен, полноты жизни, любви. Да, любви, и мужа, и детей.

О нет, не в теле — жизнь, а в этих милых

Устах, глазах и пальцах дорогих;

В них Жизнь являет славу дней своих,

Отодвигая мрак и плен могилы.

Я без нее — добыча тех унылых

Воспоминаний и укоров злых,

Что оживают в смертных вздохах — в них,

Часами длясь, пока уходят силы.

Но и тогда есть локон у груди,

Припрятанный — последний дар любимой,

Что разжигает жар, в крови таимый,

И жизнь бежит скорее, и среди

Летящих дней вкруг ночи неизменной

Сияет локон красотой нетленной.