Тот, у кого есть компьютер, располагает всеми опубликованными знаниями.
Компьютеры учат нас тому, что нет совершенно никакого смысла запоминать все. Уметь найти необходимое — вот что важно.
Тот, у кого есть компьютер, располагает всеми опубликованными знаниями.
Компьютеры учат нас тому, что нет совершенно никакого смысла запоминать все. Уметь найти необходимое — вот что важно.
Но я ничего, ничего не знаю и не могу знать, как только то, что мне сказано вместе со всеми.
Олег всегда испытывал к бумаге особенное чувство. Бумага, даже чистый листок, была колдовским образом связана со знанием. Она и была создана, чтобы выразить знание. Бумага была как бы проявлением божества.
Что знаем о рухнувших древних мирах?
Цвела ли Любовь в них, господствовал страх?
Все знанья, пришедшие после Потопа,
Богаче ли тех, что рассыпались в прах?!
— Ты многого еще не знаешь. Впрочем, многозначение — суета. Нужно знать главное — где хранятся все знания. И брать их оттуда по мере надобности.
— И где же они хранятся, эти знания, молодой мудрец?
— В душе, Аспасия, в душе! Все в нашей душе, она все знает, ибо существует вечно, общалась с богами и всеми мирами. Надо лишь уметь разговаривать со своей душой.
— Ты умеешь?
— Учусь, — ответил Сократ.
... Не менее удивляют вещи, которым мы учим детей в школе один раз. Дети узнают об этом раз и больше не возвращаются — ни подробностей, ни нюансов, ни политических деталей. Отличный пример — викинги. Одна из величайших колониальных сил последней тысячи лет. Они пронеслись по всей Северной Европе — через Британию, через Ирландию, и до самых Исландии, Гренландии, может, даже Северной Америки! Они устраивали шумные пиры в свою честь!
— Будем пировать, Рагнор! Мы одержали великую победу!
— Поистине великую, Эрик! О наших деяниях будут рассказывать тысячи лет!
— Кто, Рагнор? Кто будет рассказывать о наших деяниях?
— В основном, дети 6-8 лет. Дети 6-8 лет будут нас обожать! Они будут делать аппликации наших судов и рисовать наши походы. И неправильные шлемы!
Если знать всё, велика вероятность того, что у тебя появится нечто, во что можно по-настоящему верить.