Музыка не врёт. Если в этом мире что-нибудь и изменится, то только благодаря музыке.
0.00
Музыка — маленькое напоминание бога, что есть что-то большее в этом мире, чем мы. Гармоническая связь между всеми живущими и звёздами.
Джими Хендрикс
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойПодумай, человек! Тебе ли одному
Дарована душа? Ведь жизнь – всему начало.
Ты волей наделён, и сил в тебе немало,
Но миру все твои советы ни к чему.
Узрев любую тварь, воздай её уму:
Любой цветок душой природа увенчала,
Мистерия любви – в руде, в куске металла.
«Всё в мире чувствует!» Подвластен ты всему.
И стен слепых страшись, они пронзают взглядом,
Сама материя в себе глагол таит...
Её не надо чтить кощунственным обрядом!
Но дух божественный подчас в предметах скрыт;
Заслоны плотных век – перед незримым глазом,
А в глыбе каменной упрятан чистый разум.
Есть кое-что удивительное в музыке: есть песня для любой эмоции. Можете представить себе мир без музыки? Это было бы ужасно.
— Ты же постоянно слушаешь этот плеер?
— Когда затыкаешь уши, сердце тоже недоступно. Поэтому я не соприкасаюсь с ненавистным миром.
Необязательно разбираться в музыке, чтобы попасть под ее очарование. Так действует на нас любое искусство. Оно затрагивает нашу душу.
В мире снаружи есть бесчисленное количество возможностей, и каждая из них — начало большой истории.
Я раскинул руки, чтобы обнять этот прекрасный, совершенный, трагичный, болезненный, божественный, живой, настоящий мир — и взлетел. А сероглазая женщина, моя повзрослевшая школьная растрепанная синица, стояла рядом и молча смотрела. Нет, я не любил ее. Я не любил никого. Не хватало времени, сил, воздуха — вместить сущее, немилосердно разрывающее душу. Как мал человек, но как огромен замысел. Лены, Светы, Даши, Маши, руки, плечи, губы, прикосновения, поцелуи, нежность, секс — все это становилось вторичным на фоне великого механизма созидания в тесных для него застенках человеческой плоти. Стихи проходили насквозь, музыка замыкалась в бесконечность, бездна человеческих глаз ждала в зале, а сцена стонала от падающего на нее неба. И над этим беспокойным морем декораций парил я, парили мы — я и огромный великий мир.