Могу сказать о своей душе, как одна баба о своей девке: «Она у меня не скучливая». Я чудесно переношу разлуку. Пока человек рядом, я послушно, внимательно и восторженно поглощаюсь им, когда его нет — собой.
Мы больше никогда не виделись.
Что сталось с Тобой, Лу? Тогда Ты носила на левой руке тонкий золотой браслет… Нашла ли Ты тихую, счастливую страну бесстрастия и блаженства, в которую верила в детстве? Или девственно-нежный весенний ветер навевает в Твою душу страстные желания? А может, темные плакучие ивы уже отбрасывают тень на Твою тихую могилу?.. Что сталось с Тобой, Лу?..
Душа — под музыку — странствует. Странствует — изменяется. Вся моя жизнь — под музыку.
Я никогда не покидал оков своего города,
И очень часто у меня ни на что не было сил.
Но я всегда отличал того, кто выдумывал
От того, кто рассказывал быль.
Вокруг люди. Я чувствую себя совсем маленькой. Я чувствую себя открытой, обнажённой перед ними. Я честна в своих эмоциях, как ребенок. И не важно, что я сейчас молчу, что я сейчас не плачу от отсутствия слёз. В горе не задумываешься о том, как ты выглядишь. В горе ты настоящий. Все люди спрятаны за взглядом равнодушия, за книгами, за разговорами, а я сижу обнажённая. Мне холодно. Я замерзаю. Моя душа простыла.
Трудно жить в разлуке с близкими, не иметь возможности говорить на языке, которым можешь выразить самые тонкие оттенки чувств и ощущений, но с сегодняшнего дня, как только мне станет грустно, я вспомню этот парк аттракционов. Что бы я почувствовала, если бы заснула и внезапно проснулась на «русских горках»?
Ну, наверное, прежде всего — что попала в какую-то западню, что мне страшно, что меня тошнит, что я хочу убежать отсюда. Однако если поверить в то, что рельсы — это и есть моя судьба, а вагончиком движет Бог, то кошмар станет восторгом. «Русские горки» надежно и бережно доставят тебя в пункт назначения, а пока путешествие длится, гляди по сторонам, вопи от восхищения.
Когда я мрачен или весел,
Я ничего не напишу.
Своим душевным равновесьем,
Признаться стыдно, дорожу.
Пускай, кто думает иначе,
К столу бежит, а не идет,
И там безумствует, и плачет,
И на себе рубашку рвет.
А я домой с вечерних улиц
Не тороплюсь, не тороплюсь.
Уравновешенный безумец,
Того мгновения дождусь,
Когда большие гири горя,
Тоски и тяжести земной,
С моей душой уже не споря,
Замрут на линии одной.
Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
Cлайд с цитатой