Я работаю на лучшего в мире фокусника, который пешком ходил по Галлилейскому морю.
— Откройте! За мной гонятся!
— Мы закрыты.
— Помогите! Пожалуйста! Откройте!
— Знаешь, что сказал Иисус в пятой главе Евангелия от Иоанна? Он сказал: «Не создавай мне тут проблем, сучка!»
— ... Это же церковь!
— И что? Бога нет дома. Он уехал на каникулы в Вегас.
— Вы же сестра!
— В Судный день заходи, а сейчас проваливай!
— Сестрёнка! Я помогу!
— Зови меня сестра, болван! Тупица.
— Ты что, новенький? [Реви, перезаряжая магазины пистолетов, Абордажные сабли.]
— Да, я новый послушник Церкви Рикардо. Слышал о Вас от сестрички. Зовите меня Рико. [заправляя ленту в пулемёт]
— Рико! Я же говорила называть меня Сестра!
— Это поразительно, что Датч, отправил тебя на побегушках. Ваш заказ готов, кроме гранатометов. Их на складе не оказалось. Но можно договориться о скидке или переплате за следующий заказ. Достанем.
— Вы обнаглели. Всё это потребуется нам в нашем следующем деле. Сестра, работай по правилам, и все будут счастливы. Ты же не хочешь ногами счета заполнять? Убери ствол, хреновый из тебя стрелок.
— Я не болтаю зря, милочка. Достаточно уже. Переигрывать не будем. Хочешь научу курить лбом?
Солнце не появлялось. Ночные бабочки крали мёд из церковных ульев. Подземные реки то шумели, то затихали. Духи перекрёстков шептались, ожидая, пока пройдёт какой-нибудь одинокий путник. Кабра, вздыхая, дотачивал шестое предплечье с креплением-дыркой. Во время пасхальной процессии монах под платформой потянет за нитку, в самый неожиданный миг деревянный святой Пётр встанет и этой самой рукой перекрестит своих подопечных. Те в экстазе заплачут, упадут на колени, купят у священника очиститель для совести на последние деньги. Никаким мартинам-лютерам с их речами не разбить такой крепкий союз паствы и церкви.
— Ты любишь двух женщин, Джек, и они тебя тиранят.
— Двух?
— Госпожу Работу и мать Церковь.
Это город бизнесменов. Я попал сюда, закончив институт. Меня пинают начальники. Но попав сюда к этому быстро привыкаешь. Зимний город, где я живу.
Сущность религиозного чувства ни под какие рассуждения, ни под какие атеизмы не подходит; тут что-то не то, и вечно будет не то; тут что-то такое, обо что вечно будут скользить атеизмы и вечно будут не про то говорить.
Церковь – это прежде всего поток, непрерывность потока, звука, мелодии. Можно и нужно восстать против обессмысливания их в восприятии, сознании, благочестии, но – не будь этого потока и этой непрерывности, не было бы того, «во имя чего» можно и нужно восставать... В том, следовательно, смысл этого «потока» Церкви, что в нем всегда можно найти «образ неизреченной славы», ту трансцендентную реальность, вне которой человек все равно «разваливается», сколько бы Кантов не появилось... Пускай этот поток загрязняется – языческим благочестием, приходскими комитетами, узким «богословием», ни истина, ни сила потока от этого не уменьшаются.
Cлайд с цитатой