Не могу жить в Лос-Анджелесе. В этом городе есть место только совершенным женщинам. Смотришь на них и думаешь: «Я тоже хочу быть совершенством!» Но это не для меня: всем известно, что Кира Найтли – самая ленивая корова на свете.
It's hard to believe,
That there's nobody out there.
It's hard to believe
That I'm all alone
At least I have her love.
The city she loves me
Lonely as I am
Together we cry.
Когда ветер окончательно разогнал тучи, они пошли к тележке, и скинули полиэтилен, и взяли одеяла и все необходимое для сна. Поднялись на вершину холма и устроились на сухой земле под выступом, а после он сидел, обняв мальчика, стараясь его согреть. Закутавшись в одеяла, смотрели, как надвигается непроницаемая темнота. Силуэт города растворился в ней, будто привидение, и он зажег маленький ночник и поставил его с подветренной стороны. Потом они спустились к дороге, и он взял мальчика за руку, и они пошли на другой склон холма, где дорога добиралась до самого верха, откуда еще можно было разглядеть погружающуюся во мглу местность к югу. Долго стояли в своих одеялах на ветру в надежде увидеть свет костра или лампы. Ничего. Только тусклое пятно света их ночника. Затем вернулись обратно. Костер не разжечь — все отсырело. Пришлось съесть скудный ужин холодным и улечься, пристроив лампу между собой. Он захватил книжку для мальчика, но тот слишком устал.
— А можно, лампа погорит, пока я не усну?
— Конечно можно.
Разглядывать родной (возможно, изрядно опостылевший) город круглыми от удивления глазами путешественника — искусство непростое. Тут всё время следует быть начеку, поскольку не только ежедневные простаивания в автомобильных пробках и еженедельные посещения оптового рынка, но даже такой пустяк, как получение новой расчетной книжки в домоуправлении, может лишить нас правильного настроения на целую неделю (месяц, год?). Или даже навсегда — если не быть начеку, конечно. Но я сохраняю бдительность, оно того стоит: наивная, непрактичная восторженность туриста (незваного, всем чужого гостя) сокровище из числа тех, с коими добровольно не расстаются.
В городе несчастным людям жить лучше. В городе человек может прожить сто лет и не хватиться того, что он давно умер и сгнил.
Надоел мне город ваш бездушный,
Ваша чинность, чопорность уборов,
Добрый нрав, мещанству лишь послушный.
Да и барабанный бой всех споров
В вольном духе о российском мире
С тайной жаждой тёплого местечка
Да о том, что «дважды два — четыре,
А не стеариновая свечка!».
Надоели мне борьба за веру
В донкихотские свои затеи
И друзей, не выспавшихся в меру,
Все трансцендентальные идеи!
Я не герой романа или чего-то подобного. Я простой студент, который любит читать, каких полно. Но если бы кто-то по какой-то причине написал бы историю со мной в главной роли — это непременно была бы... Трагедия.
В Петербурге больше всего люблю застройку конца XIX – начала XX века. Строили за деньги, но для души. В том числе и доходные дома.
— Откуда ты?
— Трудно сказать.
— Трудно, да? Всё же, откуда?
— Трудно сказать, ведь мир очень велик.
— Я просто спросил, откуда ты.
— Из города.
— Из города?
— Из какого — неважно. Все города одинаковы. Поэтому я сейчас и не там.
— А куда едешь, знаешь?
— Я нашел город вдали от городов и там я хочу быть.
— Тебя в этом месте знают?
— В том, куда мы едем? Или где мы сейчас?
— В этом.
— Ты сидишь над ним.
— Прямо над ним?
— Люди из этого города похоронены под тобой.
Strapped in the chair of the city's gas chamber
Why I'm here I can't quite remember.
The surgeon general says it's hazardous to breathe
I'd have another cigarette but I can't see.
Tell me who you're going to believe?
Cлайд с цитатой