Привет, Дашка. Здесь... очень спокойно.
Так меня Николаем зовут?! А то я уже запарился быть Альфредом.
Привет, Дашка. Здесь... очень спокойно.
— На Байкал бы я хотела посмотреть. А ещё лучше взять с собой Байкал и уехать.
— Ага. И Алтай, и Камчатку, и Мурманск, и всё остальное с собой прихватить. И уехать со всем этим в какую-нибудь страну. Вот тогда жить можно.
— А здесь что останется?
— Как что? Менты!
Знаете, у юристов есть старая пословица, что сознание собственной невиновности придаёт человеку спокойствие.
Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют.
И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего.
Во время катастроф люди всегда на редкость спокойны, но когда они обеспокоены — не происходит ничего плохого. В спокойствии содежится сила уйти с миром, даже отдав себя войне.
Мне всё равно, враги ли мне найдутся,
Я к клеветам привыкла уж давно.
Пускай бранят, пускай смеются,
Мне все равно!
— Как вы думаете, мистер Эджкомб, — спросил он меня, — если человек искренне раскаивается в содеянном, может ли он вернуться в то время, когда чувствовал себя на вершине счастья, и жить в нем вечно? Может, это и есть рай?
— Именно так я себе его и представляю, — солгал я.
— Она в раю, Дэн.
— Не надо. Я эту фразу просто ненавижу!
— Посмотри на меня. Она там. Просто поверь.