Истин — в чем-то совпадающих, переплетенных одна с другой — всегда было столько же, сколько и рассказчиков.
Там, где нет места для тяжести или боли, мягкость не имеет смысла.
Истин — в чем-то совпадающих, переплетенных одна с другой — всегда было столько же, сколько и рассказчиков.
Смертельно раненная птица и он — в замерзшем садике на заднем дворе, словно в границах единственной вселенной, которую он знает. В таких-то местах порой и ощущаешь вечность...
Она совершила ту же ошибку, что и все остальные женщины, увидев мужчину в том, кто на деле оказался всего лишь «своим парнем».
Он взял ее за руку с нежностью, ранящей сильнее любых жестокостей какой бы то ни было драки:
— Ты борешься с ненавистью к самой себе, все это замечают, и ты очень стараешься, переключая ее лишь на тех людей, у которых, как ты надеешься, достаточно сил с этим справиться. Это я понимаю. Я сам такой же. Это тяжело, но можно перенести, если твоя любовь ко мне сильней, чем ненависть. Но однажды баланс уже сместился в другую сторону, и я не думаю, что это можно исправить. Ни в тебе, ни во мне.
Книги на стенах Джорджа были его песчаной мандалой. Когда каждая стояла на своем месте, когда он мог провести рукой по их корешкам-позвоночникам, выбирая одну, чтобы прочесть или перечитать, все они являли собой отражение его внутреннего состояния. Или, по крайней мере, того состояния, к которому он хотел бы прийти.
Со своей манерой разрушать все, к чему прикасаешься, ты будешь искать себя до конца жизни.
— Я действительно изгой. Думала, вырасту — что-то изменится, но...
— Умные люди часто чувствуют себя изгоями, родная.
— Возможно. Только что за радость быть умным, если ты произносишь слова, а никто не понимает, что они означают?
— Но что бы ты делал без меня, Джордж?
— Видимо, то же, что и с тобой. Только с меньшими проволочками.
О нет, это был не сон, но хождение по грани реального, одно из тех редких переживаний, о которых он будет помнить всю оставшуюся жизнь и в которых весть мир ужимался до него одного и застывал на пару минут для того, чтобы он почувствовал себя снова живым.