— Ты его хорошо знаешь?
— Он мой отец.
— Ладно, вы с ним каждый день разговаривали?.. Раз в неделю?.. В месяц?..
— С ним непросто говорить.
— Значит, вы не общаетесь.
— Мы англичане.
— А, ну да. Я понимаю, родня может быть занозой в заднице. Мои меня с ума сводят, но я не говорила с ними вот уже пару дней и меня это убивает.
— Мисс Моралес, раскажите, как вы ищите беглецов?
— Слышали про козла Иуду? Охотитесь вы на волка, берете козленка, привязываете его в лесу, волк приходит за козленком, хватаете волка.
— Наживка?
— Верно. Но волки дикие животные, им нужна пища, а беглецы это люди, им нужна любовь. И где они удовлетворяют свою потребность? В семье. Все бегут в семьи и в 90% случаев члены семей берут телефон, набирают мой номер и сдают их. Мы называем их «козел Иуда». И уверяю вас, самый крутой, кто больше всех кричит о преданности и чести — и есть козел Иуда.
— Проходите, я как раз собирался завтракать.
— Анчоусы и красное вино?
— Да, зря взял красное к рыбе.
— А может, зря взял вино на завтрак?
— Я в отпуске.
— Искусство — говно.
— Если говно, почему у вас татуировка с «Пьетом» Микеланджело? Этой сцены «Мария держит Христа» в Библии нет. Эту сцену родило воображение, чей-то сorazon. Один человек семьсот лет назад узнал про распятие Христа и подумал: «А где его мать? Где Мария? Что чувствует она?». Если Мария встанет, она будет под три метра ростом, фигуры не пропорциональные. Мария такая большая, потому что ее сын снова стал маленьким, вот о чем она думает: «Это мое дитя». Это образ не смерти, а жертвоприношения. Такой сильной любви к кому-то или чему-то, что даже не смотря на боль от потери, ты готов снова потерять этого человека, ведь ты знаешь, что вся эта боль не зря. Все любят, все страдают — этим искусство и ценно. Тем, что нужно всем.
— Пива хочешь?
— Лиа, сейчас же одиннадцать утра!
— Я живу по Нью-Йорку.
— В таком случае шесть утра.
— Карнаби Фриттен! Мы не общались больше 15 лет!
— Я посылал цветы.
— На венок. На мамины похороны.
— Лиа, я же просил не курить марихуану в моей спальне.
— Чертоги разума, братец. Шерлом Холмс шмалил только так.
— Во-первых, он колол кокаин, во-вторых, он персонаж!
Слушай ты, шизик пустынный, ты, судя по всему, в своей жизни мало женщин повидал, поэтому не знаешь, как климакс притупляет инстинкт самосохранения. Я тебе такой ***ец устрою, что твой шариат тебе покажется летними, мать его, каникулами!
Cлайд с цитатой