«С этим надо заканчивать!» — мысленно твердил он себе по пути в банк, понимая, что ничего закончить уже невозможно. Всё только начинается. И он когда-нибудь просто разорвется между этими двумя женщинами пополам. И каждая из них с отвращением отшвырнёт доставшуюся ей половинку...
— А людей вам совсем не жалко?
— От глупой доброты правителя, молодой человек, народу гибнет гораздо больше, чем от умной жестокости, — ответил Борис Исаакович, взяв в руки пузырек с каплями.
Я всегда считал главным историческую правду. И кажется, ошибался. Главное — миф, который создает себе каждый народ. Русские, например, считают себя освободителями. Евреи — мстителями. Неважно, насколько это соответствует действительности. Так они себя ощущают. Таковы их главные мифы. Русские при каждом удобном случае будут всех освобождать, проливая кровь и не спрашивая, хотят этого другие народы или не хотят. А евреи будут мстить. Если есть реальный повод для мщения — хорошо; если нет — его придумают. Революция — самое лучшее для мщения время. Вот почему так много евреев в любой революции. Вот почему Россия, когда ощущала себя освободительницей, так стремительно росла. Вот почему Германия всегда проигрывала. Нельзя победить, сознаваясь себе в том, что ты захватчик. Но сейчас всё меняется... Сейчас у России вообще нет мифа. И в этом катастрофа...
А теперь... Он кивал Исидору, а сам ловил в себе странную новизну, поначалу приписывая её похмельной чудноватости бытия, но потом понял, в чём дело. Теперь, когда вышла наружу вся правда, его перестали терзать ревнивые фантазии. Обманутый муж больше не воображал, мучаясь, постельное сообщничество Ласской и шефа. Наоборот, он словно накрыл дорогие останки любви гробовой крышкой, оставив дотлевать в безвестной темноте.
Отправляя сына в пионерский лагерь, строгая Людмила Константиновна, кроме уставных коротких штанишек, дала ему с собой ещё и сатиновые шароварчики. Катастрофизм ситуации выяснился на первой же линейке. Оказалось, все мальчишки в отряде одеты в «техасы», недавно вошедшие в моду и только-только освоенные отечественной швейной промышленностью. В своих шароварчиках маленький Башмаков напоминал бандуриста, вставшего в ковбойский строй. Мальчишки хмыкали, девчонки прыскали, взглядывая на Башмакова. А тоненькая большеглазая девочка со стрижкой под «гаврош», понравившаяся Олегу ещё в автобусе, смотрела на него так, точно он только что на её глазах замучил и съел невинную кошечку. Всю ночь маленький Башмаков не смыкая глаз, лелея горестные планы побега. Жизнь в шароварах казалась жестокой и бессмысленной. Родители сникнут, осознав всю чудовищность случившегося, и начнут спорить, кому из них двоих пришла в голову садистская мысль снарядить сына в пионерский лагерь этими чудовищными портками, которые ни за что не стал бы носить даже Тарас Бульба...
— Когда ты поговоришь с женой? — спросила она в тот момент, когда любовь уже кончилась, а сон ещё не наступил.
— Кто — я? — отозвался Башмаков так, точно Нина обратилась одновременно к пяти любовникам, лежащим с ней в постели.
Мстить Марине расхотелось — Гена просто её разлюбил. Любовь кончилась внезапно, как бензин в баке «жигулёнка». А от безразличной женщины незачем сбегать. От таких уходят тихо, спокойно, по плану отступая на заранее подготовленный плацдарм, иногда ведут долгие арьергардные бои, доругиваясь, язвя прощальными упрёками, признаваясь в былых и небывалых изменах, деля детей и совместно нажитое имущество.
Странно, но именно «пять лет» примирили его со случившимся. В молодости пять лет кажутся необозримым, космическим сроком. Гена подумал: смешно ревновать, беситься, если это случилось целых пять лет назад, в прошлой жизни. Как же глупа молодость! Потом понимаешь: большинство людей живет в прошлом, а в настоящем только едят, спят и сидят на унитазах. После Зои прошло двадцать пять лет, а он ничего не забыл. Ничего!
В старости не поспеваешь за торопливой новизной, которая кажется лавиной нелепостей и ошибок, и хочется чего-то давнего, знакомого, привычного.
Американцы — жертвы экспертов. Если по телевизору эксперт скажет, что клизма с патефонными иголками способствует пищеварению, назавтра вся Америка встанет в две очереди. Одна очередь — за клизмами, вторая — за патефонными иголками. И кто-нибудь озолотится на производстве клизм и патефонных иголок.
Cлайд с цитатой