И пускай наше детство не кончится,
Хоть мы взрослыми стали людьми,
Потому что родителям хочется
Чтобы мы оставались детьми.
Где бы ни были мы, но по-прежнему
Неизменно уверены в том,
Что нас встретит с любовью и нежностью
Наша пристань — родительский дом.
Мы, взрослые, не понимаем детей, так как мы не понимаем уже больше своего собственного детства.
Поклонись до земли своей матери,
И отцу до земли поклонись,
Мы пред ними в долгу неоплаченном,
Помни свято об этом всю жизнь.
Если ты так любишь состязания и гонки, выращивай лошадей, а не заводи детей. Зачем взваливать на их хрупкие плечи свои амбиции? Что если ребенок не справится с ношей?
Париж — город взрослых и такую роскошь, как дети, могут позволить себе лишь состоятельные граждане.
В отличие от взрослых, дети постоянно спрашивают, тем самым, признавая свое незнание. А взрослые обычно говорят: «я все знаю».
Дети не такие, как мы. Они сами по себе — непостижимые, недоступные. Они живут не в нашем мире, но в том, что мы утратили и никогда не обретем снова. Мы не помним детство — мы представляем его. Мы разыскиваем его под слоями мохнатой пыли, нашариваем истлевшие лохмотья того, что, как нам кажется, было нашим детством. И в то же время обитатели этого мира живут среди нас, словно аборигены, словно минойцы, люди ниоткуда, в своем собственном измерении.
Детство и отрочество не только время открытий и ученичества. В эти годы ты собираешь, накапливаешь в душе то тепло, которым окружают, дарят тебе старшие.
— Здесь так мирно. Раньше я очень боялась твоего мира, а теперь... Почему ты хочешь все это уничтожить? Зачем?
— Здесь все останется как было. Только на троне твоего короля будет сидеть другой.
— Нет, все окончится также, как начнется. Юрты будут полыхать, родители полягут, матери будут умирать на глазах у своих детей. И эта картина будет преследовать их вечно.
Cлайд с цитатой