— Счастье, несчастье, — продолжила она, — это все громкие, напыщенные понятия минувшего столетия. Даже не знаю, чем бы я хотела их заменить. Может — одиночество и иллюзия неодиночества? Не знаю. А чем еще?
— Счастливый ты человек.
— Это чем же?
— Да хотя бы тем, что счастья своего не ведаешь.