Я шёл и думал — мир охвачен безумием. Безумие становится нормой. Норма вызывает ощущение чуда.
Не обошлось и без скандала. Лысый парень напился и выкрикнул:
— Ну что, бежите с тонущего корабля!?
Но ему возразили:
— Значит, корабль тонет? И это мы слышим от члена партии?!
— Я — беспартийный, — реагировал скандалист, — мне обидно, что выпускают только евреев!
Она не считала себя нормальной. Но и не считала нормальность необходимым условием выживания. Все, скорее, наоборот. Необходимым условием своего выживания она считала собственное сумасшествие. И боялась нормальности как огня. Не очень длинный, но все же существующий перечень страхов Джо завершала нормальность. Главенствовала в нем вероятность прожить жизнь, так и не встретив настоящую любовь. Где-то посередине курсировала еще пара довольно пугающих пунктов.
Выходить за рамки того, что большинство считает нормальным, может быть мучительно и одиноко.
В детстве лето было озвучено гудками паровозов. Пригородные дачи… Запах вокзальной гари и нагретого песка… Настольный теннис под ветками… Тугой и звонкий стук мяча… Танцы на веранде...
— Ты в порядке?
— Ты думаешь, что я о сих пор... *крутит пальцем у виска*
— Да, если ты хочешь об этом знать, конечно.
— Нет, я совершенно нормален. Но 94% психов думают, что они совершенно нормальны... таким образом, я полагаю, мы должны спросить себя, что есть «нормально».
Журналистика – это стиль, идеи, проблемы… А репортер передает факты. Главное для репортера – не солгать. В этом состоит пафос его работы. Максимум стиля для репортера – немота. В ней минимальное количество лжи…
— Ты в порядке?
— Ты думаешь, что я о сих пор... *крутит пальцем у виска*
— Да, если ты хочешь об этом знать, конечно.
— Нет, я совершенно нормален. Но 94% психов думают, что они совершенно нормальны... таким образом, я полагаю, мы должны спросить себя, что есть «нормально».
— А ты — дерьмо, Гурьяныч! Дерьмо, невежда и подлец! И вечно будешь подлецом, даже если тебя назначат старшим лейтенантом... Знаешь, почему ты стучишь? Потому что тебя не любят женщины...
Гурьянов, пятясь, отступил. Он-то выбирал между равнодушием и превосходством, а дело кончилось грубостью.
Я же почувствовал громадное облегчение. И вообще, что может быть прекраснее неожиданного освобождения речи?!
К оскорблениям Гурьянов не подготовился. А потому заговорил естественным человеческим тоном:
— Унизить товарища — самое легкое... Ты же не знаешь, как это все получилось... Он перешел на звучный шепот:
— Я чуть не загремел по малолетству. Органы меня фактически спасли.
Бумагу дали в университет. Теперь прописку обещают. Ведь я же сам из Кулунды... Ты в Кулунде бывал? Удовольствие ниже среднего...
— А, — говорю, — тогда понятно... Кулунда все меняет...
Cлайд с цитатой