Он сознавал, что ходит по лезвию бритвы. И наслаждался этим. Шкура одинокого Сатаны пришлась Стирпайку настолько впору, словно он и не упивался никогда напыщенными словесами, наслаждениями гражданской власти. Теперь шла война. Открытая и кровавая. И простота ситуации радовала его. Мир наступал на него, окружая, обнажая оружие, алча его погибели. Значит, он должен перехитрить мир. То была игра самая простая, исконная.
Не Профессорское это дело, перемены. Дело Профессоров — с пониманием и одобрением созерцать шелушащуюся краску, заржавелый кончик пера, изрезанную крышку парты.
Вы отвратительный старый педант, Кличбор, сильно запоздавший на собственные похороны, а разум ваш так скор, как беременная черепаха.
Впрочем, в будущее она не заглядывала. В отличие от её нового друга, сумеречного человека, каждая фраза которого, каждая мысль, каждый поступок содержали двойное дно, она жила волнующими минутами, упиваясь новыми ощущениями, которых ей более чем хватало. Инстинкт самосохранения отсутствовал в ней. Опасения — тоже.
Все сходилось к тому. что вот-вот грянет война. Да не простая, не те стычки на границах, что случаются каждую неделю, не малая, что раз в год, а большая, великая, когда сдвинутся с места народы, когда будет плач великий, а вороны обожрутся так, что не смогут больше летать.
Войну развязывают не народы, а правители. Не солдат надо винить, а того, кто тащит их на войну.
Cлайд с цитатой