Когда наши машины будут столь умны, что станут такими же жестокими, как человек, возможно, они так же научатся любить, как человек.
Самая трудная и высокая любовь — это жестокость.
Когда наши машины будут столь умны, что станут такими же жестокими, как человек, возможно, они так же научатся любить, как человек.
Мелькают пчёлы и хлопочут птицы
У моего окна. На крик птенца
С букашкой в клювике мамаша мчится.
Стена ветшает… Пчёлы-медуницы,
Постройте дом в пустом гнезде скворца!
Возводят баррикады; брат на брата
Встаёт, и внятен лишь язык свинца.
Сегодня по дороге два солдата
Труп юноши проволокли куда-то…
Постройте дом в пустом гнезде скворца!
Мы сами сочиняли небылицы
И соблазняли слабые сердца.
Но как мы так могли ожесточиться,
Начав с любви? О пчёлы-медуницы,
Постройте дом в пустом гнезде скворца!
Нарисуй на мне ножом свадебное фото,
Пей мои стоны, будто краденую воду.
Спрячь отвертку в диафрагму (Спрячь отвертку в диафрагму).
Разорви моё лицо, будто обёртку,
Я обрадуюсь любому твоему прикосновению.
Любовь мужчины и женщины, любовь матери и ребенка — только из этой любви может родиться чудо.
Войны можно выигрывать и проигрывать, но если битва идет в душе человека, то лишь любовь может залечить раны.
Геликон. В настоящей страсти должна быть капля жестокости.
Цезония. А в любви — чуточку насилия.
Так что — не поддавайся
сомнениям:
они ведь нахлынут,
они могут -
преждевременно
нас поломать.
Мы — лишь смертные.
Но из смертности -
можем бросить вызов судьбе.
И романтика страсти — она ни при чём.
Суть любви есть
жестокость, но
в нашей воле
преобразить эту жестокость,
чтобы жить вместе.
У любви — свои времена года,
за и против резоны,
и всё, что там сердце
бормочет во тьме,
утверждая своё
в конце мая.
Не забудем, что свойство шипов -
рвать плоть, ранить -
и мне это знакомо, -
продирался.
Держись
от шипов подальше,
говорят тебе.
Но невозможно: жить,
избегая
терниев.
Говорят, что о человеке судят по тому, что он оставил после себя. Но как для богатых, так и для бедных самое ценное наследие — это любовь.