Игорь Леонидович Кириллов

Сейчас вы видите, что ведущие политических, информационных программ читают текст, который утвержден или даже написан самим выступающим (это не имеет значения) по суфлеру. Суфлер играет положительную роль — в том, чтобы соблюдать хронометраж, но, к сожалению, он снижает естественное, человеческое, свойственное каждому в его артистической природе. Поэтому такого живого, сопереживающего глаза, тональности мы уже не чувствуем. А вы заметили, что темп речи сейчас убыстрился? Ни во Франции так быстро не говорят, ни в Испании. Такое ощущение, что мы стали совершенно нерусскими людьми, ведь русская речь подразумевает раздумье, второй план, паузы…

Важно не просто нести информацию, а всё-таки быть человеком, который вместе с вами сопереживает то, о чем вам рассказывает. Констататоры фактов и есть дикторы. Я не хочу критиковать молодое поколение ведущих, но многие из них как раз напоминают Диктора Дикторовича и Дикторину Дикторовну, тех, что работают на вокзале: «С пятой платформы отходит поезд номер семь, Москва-Бердичев».

0.00

Другие цитаты по теме

Потерян темпоритм русской речи. Такое ощущение, что у ведущей что-то не в порядке с животом (может, огурец съела и молоком запила?) и она очень торопится в туалет — так и тянет предложить ей «мезим». А у нас темпоритм был определенный, потому что мы знали: нас смотрят и слушают люди, которые плохо знают русский язык, — например, в среднеазиатских и прибалтийских республиках. Да и в российской глубинке плохо усваивали смысл, если темп речи превышал 12-14 строчек в минуту. А сейчас гонят по 20 строчек, в результате получается абракадабра. Нельзя просто так пробалтывать текст. Я уже не говорю о подаче. Сейчас ведь сплошь и рядом нарушается одно из главных правил: ни в коем случае нельзя начинать программы новостей с негатива, еще и постоянно подчеркивать его! У людей создается впечатление, что мы живем если и не в эпоху Апокалипсиса, то в самый его канун.

Дело не столько в том, что вы говорите, сколько в том, как вы это говорите.

Другой перевод:

Неважно, что вы говорите, а важно, как вы это делаете.

Лишь из души должна стремиться речь,

Чтоб прелестью правдивой, неподдельной,

Сердца людские тронуть и увлечь!

Готовые слова должны вырываться по-настоящему из сердца, из души, из мозга и т. д. В общем человек должен думать, думать и говорить. А не просто – говорить. И поэтому, все слова, которые произносятся, в основном сейчас (я имею в виду телевидение), они очень пустые. Они не наполнены человеческим пониманием и оценкой. Я не говорю о каких-то чувствах и прочем, нет. Я хочу, чтобы человек, у которого есть возможность через микрофон, через камеру, так сказать, обратиться к своему объекту, чтобы он очень четко давал свою гражданскую, человеческую, мужскую или женскую оценку тому факту, о котором он говорит; той истории, которая его взволновала. Чтобы он был естествен в своем состоянии перед микрофоном. И в то же время был настроен на человека, который его слушает. Слова, они произносятся не просто так, а после того, как человек их продумает и оценит.

— Это ужасно, правда?

— Да, постоянно кто-то умирает...

— Такова жизнь.

— Нет, я больше не понимаю, что происходит в этом мире. Я читаю новости, смотрю новости и ничего не могу понять. Это не просто плохо, это безумие!

— Ну, знаешь, у каждого поколения свои тараканы!

— Нет! Так нам говорят, чтобы успокоить, но это безумие! Сегодня Джордж Оруэлл не знал бы, за что хвататься!

Гибок язык человека! Речей в нем край непочатый.

... он страдает недостатком, свойственным большинству англичан, а именно — невнятностью речи. По-моему, это одна из загадок нашего века. Почему люди, которым есть что сказать, не желают научиться говорить членораздельно?

Кто слышит только себя, однажды обнаруживает, что его никто не замечает. Говорить не о вас, а о себе — единственный интерес других общаться с вами.

... почему всем нужны новости?.. Может быть, для того, чтобы в критический момент быть во всеоружии, хотя заранее известно, что все на свете меняется? Раньше я тоже так думал. Но это ложь. Человек слушает новости только для того, чтобы успокоиться. Какую бы потрясающую новость ему ни сообщили, если человек слушает ее, значит, он жив — вот в чем дело.