— Хорошо. Все готовы? Вином по врагу, пли!
— Они... Они пьют вино! Ха-ха-ха, пьяницы! Пьяницы! Пьяные лимоны!
— Хорошо. Все готовы? Вином по врагу, пли!
— Они... Они пьют вино! Ха-ха-ха, пьяницы! Пьяницы! Пьяные лимоны!
— Да что вы за люди такие? Ничего вам поручить нельзя! Вот берите пример с Семёна Павловича!
— Так он же умер!
— Зато не пьёт.
Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно
искрится в чаше, как оно ухаживается ровно:
впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид;
(...) сердце твое заговорит развратное.
Некоторые ошибочно полагают, что все блюда на свадьбе приготовлены исключительно из мандаринов. Это не правда – вино из винограда.
Клэри косо взглянула на бокал:
– В крысу не превращусь?
– Не доверяешь? По моему, в бокале клубничный сок. Вкусный! Джейс? – Она предложила бокал Джейсу.
– Я мужчина. Мужчины розовые напитки не потребляют. Поди же, женщина, и принеси мне бурый.
— Не останавливаться и не проливать!
— И не отрыгивать...
— Что? Кто кого перепьёт?
— Побеждает тот, кто останется на ногах.
— Сейчас гномы пойдут купаться с маленькими волосатыми женщинами.
— Я что-то чувствую. Какое-то покалывание в кончиках пальцев. Кажется мне от него плохо.
— А я что сказал? Он не умеет пить! [падает под стол]
— Игра окончена.
Пьянство, — сказала она нам как-то в редкий момент откровения, — прегрешение против самой природы плодов, фруктовых деревьев, самого вина. Это надругательство, это осквернение их, как насилие есть осквернение любви.
— Что... случилось?
— Набрались мы в три жопы, вот что случилось. Вставай, пошли пить.