Джеймс Оливер Кервуд. Скованные льдом сердца

Знаете, человека отправляют сюда, прежде чем он узнает, что жизнь — это не солнце, не луна, не звезды, не воздух, которым мы дышим. Жизнь — это женщина, только женщина.

0.00

Другие цитаты по теме

Мне кажется, Вы станете старухой

И будете вязать для неба свитер,

И часто спать, и мерить взглядом сухо

Свой город из артрита и гранита.

Мне кажется, Вы станете циничней

И выключите врущий телевизор,

А на балконе разобьете птичник,

Как средство от тоски и ревматизма.

Мне кажется, Вы будете петь внукам,

Качая в люльке веру в продолженье,

И шить для них красивых ярких кукол,

Но как бы в долг, слегка, из одолженья.

Мне кажется, Вы спрячетесь за книги,

Чтобы молчать о времени ворчливо,

И в трении финансов и религий

Смотреть назад, где все до боли живо.

И вспоминать себя — смешной девчонкой,

Родителей, друзей уже ушедших,

Дни боли, застелившие мир черным,

Дни счастья — почему их было меньше?

Мне кажется, Вы станете музеем

Огромной жизни, взвешенной часами.

Но все же… Это, видимо, важнее:

Мне кажется, что я останусь с Вами.

Женское начало априори несет в себе глубокий смысл. Это темное, непознанное. Ведь не зря же основные понятия – жизнь, смерть, любовь, вселенная – именно женского рода…

Ты была для меня короной и алтарем, загадкой, соблазном, ребенком, матерью, святой, падшей женщиной и богиней – потому что я так хотел. Ты была для меня жизнью и смертью одновременно, мировой загадкой и загадочным миром, бесконечным праздником чувств и души…

Весь мир должен знать... Чистая любовь создает душу, которая преобразует женщин в ангелов.

Если я живу, то только для тебя... только для тебя. Мы обязаны объединить наши души по священным законам жизни. Если я ангел, то ты причина...

Жизнь, как маленькое одеяльце: потянешь наверх — мёрзнут ноги, потянешь вниз — голова. Жить умеет тот, кто сворачивается калачиком.

Когда человек жертвует жизнью ради родины или во имя великой любви, в этом есть непередаваемое величие и мощь.

Женщина яблоко ела.

Летело над крышами время.

Весна на ногах своих длинных

бежала, смеясь, как девчонка.

Женщина яблоко ела.

У ног её море рождалось.

Солнце её золотило,

заставляя светиться тело.

От волос её воздух струился.

А земля была — зелень и розы.

Синевы победное знамя

против смерти весна поднимала.

Женщина яблоко ела.

Весна величавым жестом

раскрывала ладонь: кружились

в лазури цветы и рыбы.

Ревел, подбираясь ближе

в венке из лимонных листьев,

ветер быком незримым.

Мирт пылал, как белое пламя.

И южное море сияло,

словно лицо любимой.

Женщина яблоко ела.

Мерцали звезды Гомера.

Летело над крышами время.

Резвились в воде дельфины.

Женщина яблоко ела.

…Столько людей проживают обычную, серую жизнь, так и не повстречав нужного человека, не открыв в себе сокровенных тайн, которые отзываются только в ответ на тщательно взращиваемое, обоюдное чувство любви, уважения, привязанности, приязни и нужности. И этих людей, как распустившиеся, но так и не давшие завязей цветы, очень жаль. Люди-пустоцветы иногда даже и не замечают, что с ними что-то не так, но однажды задаются вопросом: «А зачем все это было? Зачем вся моя жизнь?», но так и не находят ответа. Ведь приходит время, когда исчезает все наносное, лишнее, как унесенный чьим-то дыханием одуванчиковый пух, и тогда остается только главное.

Женщина – это лира, дарящая свои тайны тому, кто может играть.

Ей не хватало разнообразия и оттенков вкуса, к которым она привыкла в других городах; она скучала по мягкому сладковатому кофе с ванилью в парижских кафе, по густому ореховому напитку в шумных кафе Нью-Йорка, по изысканному бархатистому шедевру в Милане и по ее любимому мокко с кокосом, который мгновенно переносил ее со скамейки центрального парка в шезлонг на берегу Карибского моря.