В этом мире столько страданий и боли,
Воистину счастлив лишь тот,
Кто умирает, не родившись,
Ибо вкусив жизни,
Душа уже никогда не сможет успокоиться.
В этом мире столько страданий и боли,
Воистину счастлив лишь тот,
Кто умирает, не родившись,
Ибо вкусив жизни,
Душа уже никогда не сможет успокоиться.
— Да, рыцарь, я жажду смерти, но и боюсь ее.
— Почему? Что тебе терять, кроме страданий?
— Мою душу.
Всё, о чём мы страдаем, боимся — в душе.
Всё, что мы ненавидим — в сердце.
Наша память живёт с ерундой в голове.
Остальное — в растраченном тельце.
… жизнь духа — это все-таки страдание. С первым страданием, с первой болью пробуждается душа, я в этом уверена. В счастье она только купается, она не пробуждается, она себя не осознает до конца. А изведав страдание, потом живет и счастьем. Но пробуждение связано с какой-то болью.
— Ладно, слушай, у меня созрел вопрос. Например, у тебя есть душа, и твоего брата похители пришельцы...
— Ты делаешь все, чтобы его вернуть!
— Да, все верно, но если ты не нашел ни одной зацепки и на данный момент ничего не можешь сделать, тебе надо сидеть в полумраке и страдать?!
— Да!
— Что?!
— Да, ты сидишь в полумраке и переживаешь.
— Само собой. Но нельзя ли по ходу перепихнуться с хиппующей кралей?
— Нет!
— Так в полумраке же?!
— Нет нельзя. Потому что страдания — не лампочка, на ночь их не отключить.
— А почему?
— Если бы у тебя была душа, она бы тебе не позволила.
— Так получается, иметь душу — это значит страдать?
— Да, именно так.
— Как те миллионы раз, когда ты хотел позвонить Лизе? По-твоему, страдания — это хорошо?
— Так уж устроен человек.
Как говорил про меня Гейне, когда мне было всего 19 лет, я рожден, чтобы умереть, как гладиатор, с улыбкою на устах. Совершенно безразлично, больше или меньше придется мне страдать в жизни. Пусть будут счастливы другие! Для таких натур, как моя, достаточно бороться, медленно, до последней капли проливать свою кровь, сжигать свое сердце, и со смертью в душе улыбаться.
Боль и радость всегда идут рука об руку. В жизни нельзя без боли. И единственный выход — «подружиться», смириться с ней, «проглотить» то, чего не исправить. Понять, что впереди — путь твоего отца, деда, матери, бабушки, всего рода человеческого, путь миллионов. Всё страдали, и я страдаю и буду страдать. Важно только, с каким результатом, что получится из наших страданий. Важно, чтобы страдания были не напрасны, а полезны для души. А просто плакать от боли — это тупик. Страдание должно приводить к чему-то прекрасному, к любви и близости с окружающими.