Фердинанд Лассаль

Как говорил про меня Гейне, когда мне было всего 19 лет, я рожден, чтобы умереть, как гладиатор, с улыбкою на устах. Совершенно безразлично, больше или меньше придется мне страдать в жизни. Пусть будут счастливы другие! Для таких натур, как моя, достаточно бороться, медленно, до последней капли проливать свою кровь, сжигать свое сердце, и со смертью в душе улыбаться.

Другие цитаты по теме

— Почему вы всё время улыбаетесь, Рамон?

— Если у вас нет выбора и вы полностью зависите от других, вы приучаетесь страдать с улыбкой на губах.

Смерть наступает, когда тело теряет жизненную теплоту, и душа — через поры кожи и отверстия в голове — покидает своё телесное пристанище.

— Что будет с нашими ребятами?

— С какими? С водолазами?

— С водолазами, пожарными, теми, что были в аппаратном зале. Как именно на них повлияет радиация?

— Некоторые из них были так сильно облучены, что радиация разрушит их клеточную структуру. Кожа покроется волдырями, покраснеет, а затем почернеет. Далее начнется скрытый период. Симптомы исчезнут, будет казаться, что пациент идет на поправку, что он уже здоров, но это не так. Обычно это длится один-два дня.

— Продолжайте.

— Тогда становится очевидным, что клетки повреждены, умирает спинной мозг, отмирает иммунная система, органы и мягкие ткани начинают разлагаться. Артерии и вены лопаются, становятся как сито, поэтому невозможно даже ввести морфий, а боль... невообразимая. А тогда через три дня или три недели смерть. Вот, что случится с теми ребятами.

— А как насчет нас?

— Ну, мы... нас облучает постоянно, но не так сильно, поэтому радиация не убьет клетки, но ее достаточно, чтобы повредить ДНК. Так что, со временем — рак. Или апластическая анемия. В любом случае — мы умрем.

— Тогда, в некотором роде, мы еще легко отделались.

Видит Бог, я понял суть, и тут уже не до метафор:

Я беспрепятственно несусь в сады крестов и эпитафий.

И напугать не тешу мыслей, я не маньяк и не больной.

Готовьтесь, люди, в этой жизни уйти одним, или одной.

Это не страшно, это нужно. Это спасение души.

За глубину идей, за нужды, за то, что ты когда-то жил.

Знаете, перед встречей с батюшкой я оказался в таком жизненном тупике, что хотел даже уйти в монашество. Перенапряжение было страшное. В таких ситуациях люди иногда сходят с ума. Мир тебя выдавливает, худо тебе, душа страдает, а что делать – неизвестно, и очень легко совершить опрометчивый шаг. Возьмём монашество: сам по себе это правильный путь, но, когда диавол толкает на него неокрепший, неопытный ум, это может закончиться очень плохо. Поэтому нужно искать священника, слово которого будет тобой услышано. Ведь не каждому доверишься, но, когда нашёл духовного отца, тут уж слушай, и через него Господь тебя вразумит. Для меня таким священником стал отец Иоанн. Привели меня к нему двое товарищей, которые в приходе не остались. А я остался. Так и началось моё воцерковление.

Я лучше в тишине умру,

Чем слышать исповедь неверных.

Чем выть безбожно на Луну,

В объятиях ночи резать пленных.

Лучшие души. Поднимаются мне навстречу и говорят: я знаю, кто ты такой, и я готов. Конечно, я не хочу уходить, но пойду.

Почему мы так страдаем? Очевидно, потому, что мы рождаемся на свет, чтобы жить не столько для души, сколько для тела. Но мы обладаем способностью мыслить, и наш крепнущий разум не желает мириться с косностью бытия.

Если не можешь умереть, остается только страдать.

Мы никогда не хороним умерших. Не до конца. Они остаются в наших душах. Такова цена жизни.