Народ не читает книг. Народу плевать на философию. Народ волнует только одно. Все, что народу нужно от своего правительства — это зарплата, которая растет и растет. Год от года, они хотят, чтобы зарплата становилась все больше и больше. Стоит ей остановиться — и народ моментально устроит себе другое правительство. Вот чего хочет народ. Вот чего он хотел всегда, во все времена. Вот, друг мой, что такое демократия.
Она обвела квартиру скептическим взглядом, выразительно изогнув бровь.
— У вас есть уборщица?!
— Да-да, сам знаю, — ответил я. — Дай ей Бог здоровья. Артрит, знаете ли. Не может убирать ничего ниже своих колен или выше своих плеч. Я стараюсь оставлять грязные шмотки где-нибудь на уровне талии, но порой...
Безусловно, имелась одна, причем весьма веская причина, почему я желал сохранить его благосклонность. Да, возможно, он слегка того, а доченька его — не более чем смазливая фифа, вывернутая мехом внутрь. Однако я не мог отрицать очевидного факта: эта парочка определенно обладала каким-то шармом.
Прощение было бы опасным уроком для столь черствого в глубине души народа, как русский. Правитель опускается до уровня своих дикарей подданных; он так же бессердечен, как они, он смело превращает их в скотов, чтобы привязать к себе: народ и властитель состязаются в обмане, предрассудках и бесчеловечности.
Разрешите обе проблемы: поощряйте богатого и покровительствуйте бедному, уничтожьте нищету, положите конец несправедливой эксплуатации слабого сильным, наложите узду на неправую зависть того, кто находится в пути, к тому, кто достиг цели, по-братски и точно установите оплату за труд соответственно работе, подарите бесплатное и обязательное обучение подрастающим детям, сделайте из знания основу зрелости; давая работу рукам, развивайте и ум, будьте одновременно могущественным народом и семьей счастливых людей, демократизируйте собственность, не отменив ее, но сделав общедоступной, чтобы каждый гражданин без исключения был собственником, а это легче, чем кажется, короче говоря, умейте создавать богатство и умейте его распределять; тогда вы будете обладать материальным величием и величием нравственным; тогда вы будете достойны называть себя Францией.
Был такой случай. Один человек обратился к психиатру: его буквально сводило от ужаса, когда нужно было куда-нибудь лететь. В основе его фобии лежало его убеждение, что на какой бы самолёт он ни сел, там непременно окажется бомба. Психиатр попробовал как-то переориентировать его фобию, но не смог. И тогда решил послать пациента к специалисту по статистике. Потыкав в калькулятор, статистик сообщил, что шансы против того, что на борту следующего рейса окажется бомба, равны полмиллиона к одному. Однако паникёра это всё равно не обрадовало, он был по-прежнему убеждён, что обязательно окажется именно на том самолёте, единственном из полумиллиона. Статистик снова потыкал в калькулятор и сказал: «Хорошо, тогда ответьте мне: вы будете чувствовать себя в безопасности, если шансы против того, что на борту окажутся две абсолютно не связанные друг с другом бомбы, составят десять миллионов к одному?» Человек поначалу выглядел озадаченным, а потом сказал: «Да, это, конечно, здорово, но мне-то от этого какая польза?» На что статистик спокойно ответил: «Всё очень просто. В следующий полёт возьмите бомбу с собой».
– Знаете, как у собачников? – заговорил Соломон. – «Что вы, мой пёсик совсем не кусается», – вечно твердят они. До тех пор, пока вдруг не приходится признать: «Сам не пойму, никогда с ним раньше такого не было». Я просто хочу сказать, командир, что по-настоящему никто ни про кого ничего не знает. Ни про человека, ни про собаку. По-настоящему – никто.
О сколь блаженны те державы,
Где, к подданным храня любовь,
Монархи в том лишь ищут славы,
Чтоб, как свою, щадить их кровь!
Если народ живёт по прожиточному минимуму, значит, слуги народа живут по проворованному максимуму.
Наши так называемые лидеры продали нас Западу; уничтожили нашу культуру, нашу экономику, нашу честь...
Ведь что значит сказать, что дела идут не ахти? Не ахти по сравнению с чем? Вы тут же ответите: да хотя бы по сравнению с тем, как они шли пару часов назад или пару лет назад. Однако, суть-то совсем не в этом. Если взять две машины без тормозов, несущиеся прямо на кирпичную стену, и одна из них врезается на мгновение раньше другой, разве можно сказать, что второй машине повезло больше? Беда и смерть. Каждую секунду нашей жизни они нависают над нами, стараясь нас достать. По большей части промахиваясь. Тысячи миль по скоростному шоссе и ни одного прокола в переднем колесе. Тысячи вирусов, проползающих сквозь наши тела, и ни один так и не зацепился. Тысячи роялей, летящих на мостовую, через минуту после того, как мы прошли мимо. Или через месяц, без разницы.
Cлайд с цитатой