большинство

— Это одна причина. А есть другие, о которых ты мог бы мне сказать?

Он принялся внимательно изучать свой бокал.

— Вероятно, просто потому, что хочу спать с тобой, — он быстро взглянул на меня. — Ты думала об этом?

Если он хотел смутить меня, то вполне преуспел, но я решила этого не показывать.

— Это правда? — смело спросила я?

— Если быть честным, то да, правда, — ответил он, и голубые глаза прямо посмотрели на меня поверх бокала.

— Для этого вовсе не обязательно было жениться на мне, — возразила я.

Джейми был по-настоящему шокирован таким заявлением.

— Неужели ты думаешь, что я стал бы это делать, не предложив тебе выйти за меня замуж?

— Многих мужчин это не смутило бы, — сказала я, забавляясь его наивностью.

В явном затруднении он забормотал что-то невнятное, но тут же собрался и заявил с полным достоинством:

— Может быть, я чересчур самоуверен, говоря так, но я предпочитаю думать, что я не «многие мужчины», и не считаю необходимым вести себя в соответствии с наиболее низким общественным знаменателем.

Я была тронута его словами и поспешила заверить, что нахожу его поведение в высшей степени порядочным и джентльменским, и прошу извинить меня за неумышленные сомнения по поводу его мотивов.

Несправедливость одинаково гнусна, совершает ли её одно лицо или множество лиц.

А сложнее всего то, что горем нельзя управлять, можно лишь попытаться почувствовать его, когда оно приходит... и забыться, если получиться... А самое ужасное, что как только ты решишь, что все кончилось, все начинается снова... И снова, каждый раз, ты задыхаешься от боли...

Новая истина была создана прямо перед моими глазами. Видя то, как родилось это идиотское решение, я уже не мог сдерживаться. Что-то во мне сломалось. В тот момент, когда большая половина класса — большинство учеников — подняли руки, без предварительного сговора или договора, даже не взглянув друг-на-друга. В тот момент, когда была выбрана новая правда... В момент, когда правосудие свершилось... Я никогда не видел ничего более пугающего. В этот момент я потерял зрение. Нет... Я потерял не зрение. Я потерял её. До этого момента я верил в справедливость. В то, что существует «правда» и что она должна восторжествовать. Но... Я понял что правду выбирает большинство. Я понял, что правдивость устанавливается количеством. Я понял, что всё подстраивается под большинство.

Вот почему я предпочёл одиночество общению. И это всё, что я мог сделать, чтобы защитить свою правду.

— Зрительская масса, как будто ничего не заявляла? Но, принимая во внимание ваше глубокоуважаемое желание, Аркадий Аполлонович, я, так и быть, произведу разоблачение. Но для этого разрешите еще один крохотный номерок?

— Отчего же, — покровительственно ответил Аркадий Аполлонович, — но непременно с разоблачением!

— Слушаюсь, слушаюсь. Итак, позвольте вас спросить, где вы были вчера вечером, Аркадий Аполлонович?

Российская система пытается «повернуть реки вспять», бороться со свободой, честными выборами, интернетом, с собственной Конституцией, со свободной любовью и правами человека. Огромное количество людишек счастливы от такой системы и поддерживают ее, потому что они выродки, получившиеся в результате отрицательного отбора, отрицательной селекции последних десятилетий и столетий.

В толпе кричат вместе со всеми слова о храбрости, как слоган рекламной акции.

Сегодня на переднем фронтовом крае я не приду на помощь, кого-то не прикрою огнем, а завтра ко мне никто не придет на помощь.

Легко жить, следуя за лидером. Самостоятельное отделение плохого от хорошего расходует много энергии, а владение собственным мнением может быть болезненным. Так ты остаешься в безопасности, будучи таким, как все. Тебе не нужно видеть, чего не хочешь, тебе не нужно думать, о чем не хочешь. Можешь оставить всё кому-нибудь ещё.

Причина, по которой большинство людей не достигают в своей жизни большего, заключается в том, что они всегда заняты подготовкой к тому, чтобы подготовиться.