— А ты почему не убегаешь?
— Это было бы нечестно! Нечестно! Я не хочу, чтобы вместо меня пострадал другой! Ведь я самый слабый! Я! Я! Я!
— Чудак! Ведь я приехал, чтобы заступиться за тебя!
— Правда?
— А ты почему не убегаешь?
— Это было бы нечестно! Нечестно! Я не хочу, чтобы вместо меня пострадал другой! Ведь я самый слабый! Я! Я! Я!
— Чудак! Ведь я приехал, чтобы заступиться за тебя!
— Правда?
Если мужчина и женщина согрешили, пусть удаляются в пустыню и там любят или ненавидят друг друга. Надо заклеймить и того и другого. Если хотите, отметьте клеймом обоих, но нельзя же карать одну, оставив другому свободу. Нельзя, чтоб был один закон для мужчин, а другой для женщин.
Все в один голос твердят, что рассудительность и справедливость — нечто прекрасное, однако в то же время тягостное и трудное, отличаться же разнузданным и несправедливым приятно и легко и только из-за общего мнения и закона считается постыдным. Большей частью говорят, что несправедливые поступки целесообразнее справедливых: люди легко склоняются к тому, чтобы и в общественной жизни, и в частном быту считать счастливыми и уважать негодяев, если те богаты и вообще влиятельны, и ни во что не ставить и презирать каких-нибудь немощных бедняков, пусть даже и признавая, что они лучше богачей.
Этого дня мы все так долго ждали. Годы тренировок, годы жертв. Всё началось, когда вы стали выше правительств, а правительства стали выше людей. Именно так страна свободных стала королевством для редких избранных. Таких, как вы, мистер Уолш. Пришло время новой расстановки сил. Быть может, вы не в ответе перед правительством, но вам придётся ответить перед нами.
Справедливость не оспаривается судьями. Только осужденный может подать на апелляцию.
— Может, это зверь хороший? Может даже он с душой?
— На плохого не похож он, только очень уж большой!