Битали Кро

— Ай-я-яй, мсье Кро, до чего же вы невнимательны! — улыбнулся историк. — У вас слишком быстро выветрилось очень важное из названных мною условий. Сперва вы должны познать любовь, а уже потом умереть. И ни часом раньше. Вы влюблены, мсье Кро?

Вопрос застал Битали врасплох. В голове его промелькнули последние годы и месяцы, друзья и знакомые. Мимолётным воспоминанием вспыхнул на губах и тут же сгинул первый поцелуй. Любовь… Это ведь должно быть что-то особенное! Но никаких особенных отношений ни с кем из девушек его раньше не связывало. Здесь же он и вовсе был близок только с двумя. Генриетта? Пьянящая сладость их первых свиданий растаяла в прошлом, когда Вантенуа стала требовать этого очарования, как своей собственности. Анита? Её нежная красота, голос, её горячее дыхание и шёпот, её близость в колдовских объятиях манили, но…

— Вы слишком долго думаете для влюбленного юноши, мсье Кро, — засмеялся историк. — Пока подобный вопрос будет ставить вас в тупик, вы в полной безопасности.

— Никогда не думала, Битали, — уже раздеваясь ко сну, сказала Юлиана, — что любовь — это такая тяжелая работа. Вот когда в охотку было, я так и бегала за парнями — и целовалась, и обнималась, и прямо как на крылышках порхала. И с каждым лобзанием все легче и легче... — Девушка взмахнула руками, словно крылышками. — А вот теперь сказали: надо. И вроде бы то же самое делаю... Но такое чувство, будто раствор цементный целый день лопатой месила. Язык на плечо, ноги не шевелятся, и это самое... губы опухли!

— Скажи Аните, она исцелит.

— Да я не о том! — отмахнулась смертная. — Я о том, что если брак по расчёту заключать, то ведь это каждый день так надо? Причём всю жизнь! У-у-у-у... Это же сколько бабла нужно с мужика поиметь, чтобы на подобное согласиться? Ё-ё-ё-ё... А ведь была у меня когда-то такая мысль. Это же как я могла влипнуть!

— Твой рейтинг — это не по расчёту? – напомнил Битали.

— У меня там только те, кто нравится, это другое. То есть с ними я всё же слегка «припархиваю»...

— Теперь я понимаю, почему посаженные тобой цветы никогда не увядают...  — прошептала девушка.  — Тоже фокус?

— Этот фокус называется «любовь». Они будут цвести вечно, пока я жив и пока люблю тебя, Франсуаза.

— Жизнь бывает длиннее любви, Битали.

— Настоящая любовь бесконечна.

— Самый могущественный чародей из всех рожденных, — напомнил варвар, — посвятивший себя тому, чтобы добиться справедливости для всех людей, смертных и духов, живущих в этом мире! Согласись, за такое стремление можно простить очень многое.

— Но почему тогда у него появилось столько врагов? Почему борьба за справедливость превратилась в Большую Войну?

— Ты задаёшь странные вопросы, мальчик. Подумай, что случится, если ты станешь правителем удела и запретишь грабить прохожих на дорогах и улицах? Жители, может, и обрадуются. Но вот бандиты и воры восстанут против такого закона все до одного и начнут против тебя жестокую войну, не жалея своей никчемной жизни. Что есть закон и справедливость для одних, то становится тюрьмой и смертью для других. Грабителям не нужен закон. Им нужна свобода. Полная, ничем не ограниченная.

— Темный Лорд желал поработить весь мир, стать единовластным тираном, подмять под себя всех и вся! Как можно было сражаться на его стороне, отнимая свободу у слабых и несогласных? Разве не стыдно умереть, защищая тирана?

— Скажи мне, мальчик, разве может быть равенство между лягушкой и хорьком? Между соболем и куропаткой?  — склонив голову чуть набок, Дедята пару секунд подождал ответа.  — Для меня, лесника, меж ними разница небольшая. В лесу же при встрече справедливость у них завсегда получается одна. Так и в нашем мире. Когда миром правит Лорд, его невозможно подкупить. Как, если и без того всё и везде принадлежит ему? Для Лорда нет разницы между домовым и номархом, между нищим и богачом. С высоты его власти все подданные совершенно одинаковы. Равны! А когда все равны, то и появляется справедливость...

Первый поцелуй не вернёшь. Разумом эту истину понять легко, душой — невозможно. В ней постоянно теплилась надежда, что через это снова получится пройти: горячие губы, волна наслаждения, хмельное ощущение шального счастья.

Первый поцелуй не вернёшь. Разумом эту истину понять легко, душой — невозможно. В ней постоянно теплилась надежда, что через это снова получится пройти: горячие губы, волна наслаждения, хмельное ощущение шального счастья.

Вовремя отступить и вернуться сильным куда умнее, нежели умереть без всякой пользы.

— Отец, — тронул он за рукав сеньора Гаэтано Кро. — Скажи, а как можно, встретив незнакомку, отличить суккуба от девушки?

— Незнакомку? — На этот раз мужчина отвернулся от прилавка, внимательно посмотрел на сына. Потом вдруг похлопал по плечу и рассмеялся: — Если ты готов для неё на всё, Битали, а она вместо того, чтобы убить, выходит за тебя замуж, значит, ты имеешь дело с женщиной.

Это была не ревность,  — покачал головой Битали.  — Просто жадность. Обида на то, что игрушка ушла к другому. Жадность — плохое чувство, оно всегда всё портит.