Молодость горяча, горда и чересчур справедлива.
Для меня работающие в зоне люди — пятижильные страдальцы, обречённые на ранний цинизм, толстокожесть. Иначе как выстоять здесь за колючей проволокой ограждения?
Молодость горяча, горда и чересчур справедлива.
Для меня работающие в зоне люди — пятижильные страдальцы, обречённые на ранний цинизм, толстокожесть. Иначе как выстоять здесь за колючей проволокой ограждения?
Только сострадательное сердце способно жалеть. Других. Себя сострадательное сердце жалеть не умеет.
Знаешь, какая у него главная черта? Он всегда останется юношей, потому что это пылкая душа, у которой есть свои идеалы. — Он строго посмотрел на меня и повторил: — Душа, у которой есть свои идеалы... А ты гордая — и можешь этого не заметить.
Правы ли мы, журналисты, считая законным своим делом заглядывать в душу человеческую и сидеть, пережидая эти слёзы, держа наготове блокнот и ручку, в твёрдой уверенности, что нет другого выхода, — работа, мол, такая, судьба такая...
Боль в глазах — это не заламывание рук и дрожащий голос. Боль в глазах нельзя сыграть даже гениальному актёру.
В молодости думаешь, что самое малое, чего ты вправе ожидать от других, это справедливость. В зрелом возрасте убеждаешься, что это самое большее.
Любовь творит с человеком чудеса. Её жаркое прикосновение мгновенно растапливает слежавшийся снег, и даже вечная мерзлота оказывается под угрозой, если любовь терпелива и верна. Но любить детей — это одна сторона медали. Другая — научить ребёнка любить других. Учительницу, у которой сегодня болит голова и плохое настроение. Одноклассника, «доставшего» плоскими шуточками. И даже мать, ту самую, не знающую рецепта блинчиков. Принимать любовь — радость. Любить других — труд.
Всю жизнь работая не разгибая спины, проверяя слёзы свои и сетования лесной чаще, она совершенно не освоила необходимую современную науку вертеться. Кто не искусен в ней, тому несладки наши будни и праздники.
Они были молоды и искренне верили в эффективность борьбы и победу справедливости. Но... они были молоды и по привычке считали, что всё за них должны делать те, кто старше.