Мирза Шафи Вазех

В эту ночь и лист не зашуршит,

Не вспорхнет испуганная птица.

Ночь такая людям не сулит

Никаких несчастий и обид,

Жаль, что летом ночь не долго длится.

Позабыл я все заботы дня

Этой ночью тихой, ночью поздней,

Кажется, что в сердце у меня

Зреют звезды, словно в небе звездном.

Что б могло остаться от меня

В мире, что все хуже и жесточей,

Если б горе и заботы дня

Не лечил бы я покоем ночи.

0.00

Другие цитаты по теме

Я не хочу, чтоб думала ты днём.

Пусть день перевернёт всё кверху дном,

окурит дымом и зальёт вином,

заставит думать о совсем ином.

О чём захочешь, можешь думать днём,

а ночью — только обо мне одном.

Если день и ночь таковы, что ты с радостью их встречаешь, если жизнь благоухает подобно цветам и душистым травам, если она гибче, ближе к звездам и бессмертию, — в этом твоя победа.

У дня много звонких и явных чудес, которые открыты каждому. У ночи их больше, но они известны немногим, и далеко не все.

День утомленный лег и размяк

в душных кирпичных гнездах.

А вечер поспешно напяливал фрак,

черный,

в серебряных звездах.

Ишь, разошелся,

темнеет

и ну...

зовет черноокую ночку.

Тоже пижон,

а такую луну

забыл разорвать на сорочку...

А ночь отдавалась...

расстегивал медленно

бледный рассвет.

Когда же, нежно обласкав,

он обнажил ее жестоко,

она лежала в облаках

губами алыми к востоку.

Белая ночь сирени листву ветер качает, то робкий, то смелый.

В белую ночь, в час когда я усну, приснится мне сон удивительно белый.

Птица взмахнёт волшебным крылом и я появление твоё угадаю.

В белую ночь мы с тобой уйдём, куда я не знаю, куда я не знаю.

Белая ночь опустилась, как облако, ветер гадает на юной листве.

Слышу знакомую речь, вижу облик твой, но почему это только во сне.

Я страстно люблю ночь. Я люблю ее, как любят родину или любовницу, – инстинктивной, глубокой, непобедимой любовью. Я люблю ее всеми своими чувствами – глазами, видящими ее, обонянием, вдыхающим ее, ушами, внимающими ее тишине, всем моим телом, охваченным ласкою мрака.

Послушайте, как спор вели однажды день и ночь,

Рассказ мой позабавит вас и грусть прогонит прочь.

Был спор о том — ему иль ей воздать по праву честь.

Слов похвальбы и слов хулы, пожалуй, мне не счесть.

«Ведь знают все, — сказала ночь, — что первенствую я!

С тех пор, как заложил господь основы бытия,

Ему, кто мудро отделил от тьмы твои лучи,

Милей молящегося днем — молящийся в ночи.

И ночью видел Мухаммад, как раскололась твердь,

И ночью он вознесся в рай, поправ навеки смерть.

Я царствую. Земля — мой трон, дворец мой — небосвод.

Мои вельможи — сонмы звезд, и месяц их ведет.

Печали синею фатой скрываешь небо ты.

Я превращаю небо в сад, и звезды в нем — цветы.

Арабы месяцам ведут по лунным фазам счет,

И потому их год печать архангела несет.

Здоровый и веселый смех являет всем луна,

В усмешке солнца только злость и желчь заключена,

Луне, чтоб завершить полет, потребны тридцать дней,

А солнце ровно год летит орбитою своей».

Но день прослушал эту речь и гневом воспылал:

«Тебе подобный где-нибудь найдется ли бахвал?

Всевышний ночи повелел склониться перед днем,

Так чем же возгордилась ты в безумии своем?

Все праздники проходят днем перед лицом моим,

И днем свершает в Мекку путь смиренный пилигрим.

Мужчину создал из земли господь при свете дня.

С рассветом оживает мир, чтобы хвалить меня.

Влюбленных разлучаешь ты, пугаешь ты детей

И отдаешь сердца в полон диавольских сетей.

Вся нечисть от тебя пошла: мышь, нетопырь, сова.

Ты — покровитель грабежа, помощник воровства.

Рожден я солнцем, а тебя могила родила.

Мне люб веселый, яркий свет — тебе печаль и мгла.

Я освещаю мир, а ты его скрываешь тьмой,

Глаза блестят, узрев меня, но гаснут пред тобой.

Мне дорог честный человек, тобой обласкан вор.

Печальный траур носишь ты, я — праздничный убор.

Как только солнце алый стяг взметнуло в небосвод,

Бледнеют звезды и луна, цветы твоих высот.

Ужели в книге бытия я стану за тобой?

Ужели зрячего милей всевышнему слепой?

Ты скажешь: «Раньше создал смерть, а после — жизнь господь».

Но возлюбила только жизнь любая в мире плоть.

Хоть по луне ведет араб всех летописей счет,

По солнцу в нашей стороне определяют год.

Хоть солнце желтолико, — что ж! — луну сравню ли с ним?

Сравню ль серебряный дирхем с динаром золотым?

Лишь солнца отраженный свет на землю шлет луна,

Лишь тем, что подарил ей царь, пленяет взор она.

Ты возразишь: луна быстрей свершает свой полет.

Что ж, господина иль слугу с наказом шлют вперед?

Два раза молятся в ночи и три — в теченье дня.

Тебя всевышний обделил, чтоб одарить меня.

А кто качает головой, прослушав речь мою,

Пусть призовет на спор друзей и выберет судью».