Уверена, что, пока иду, он пялиться на мою задницу. Я его понимаю. Задница у меня действительно ничего...
В этом городе все любят одиночество, а даже если и не любят, всё равно одиноки.
Уверена, что, пока иду, он пялиться на мою задницу. Я его понимаю. Задница у меня действительно ничего...
Я американец. Мы не изучаем иностранные языки, считая, что каждый человек должен говорить по-английски. Я понимаю, это наглость. Но что делать, мы такие.
Её отец был очень мудрым и необыкновенно добрым человеком. Жаль, она не успела сказать ему об этом, когда он был еще жив. Она наивно верила, что он будет жить очень-очень долго, и она ещё успеет это сделать. О родителях всегда так думают. Что они будут жить очень долго. И когда они вдруг уходят, невысказанным остаётся самое важное, что мы откладывали на потом...
Её разбудила тишина. Не открывая глаз, она скользнула рукой под свитер. Сердце бешено колотилось. Она закусила губы. Сильнее. Еще сильнее. Открыла глаза только когда почувствовала соленый вкус крови. Жива...
Если бы выборы могли хоть что-то изменить, политики уже давно объявили бы их вне закона.
У них можно забрать молодость, украсть свободу, можно приказать им умереть раньше срока и по приказу же умереть, но самое главное — переживания — у них никому не отнять. Потому что никто, к счастью, не знает, где и по какой причине самое главное должно случиться.
В минуты всепоглощающего страха человек способен возлюбить каждого, кто разделит с ним этот страх. Достаточно быть рядом. Кто бы это не был.