Воскресный вечер с Владимиром Соловьёвым

Если общество хочет стремиться к демократии, оно должно в первую очередь обеспечить равное образование всем, независимо ни от чего — ни от места жительства, ни от денег, ни от дохода, ни от семьи. Второе. Оно должно определить верховодство закона. Закон над всем, и как единственный инструмент власти. Третье. Оно должно исключить деньги и административный резерв из всех процессов выборов. Ни на том ни на другом невозможно проводить выборы, иначе это искажение демократии. Но и тогда я не уверен, что к власти придут люди достойные власти, а не которые популярны. Популярность — это не то, что определяет способность человека управлять властью.

0.00

Другие цитаты по теме

Демократия как надстройка над нефтью. Там, где нет нефти — нет демократии.

Вы не подходите серьёзно к вопросу: а что это была за история, какова была история вашей страны пять лет назад, десять лет назад. Подгоняете её под идеологию или под пропаганду. Конечно, вы не будете знать правду. Человеческую жизнь в России обесценил не Сталин, а крепостное право и все царские режимы. Сталин сформировался в конце Первой мировой войны. Никто тогда не ценил человеческую жизнь. Под Верденом за что миллион человек погиб? Почему эта война началась, во имя чего? Миллионы погибали со всех сторон. И для людей, которые выросли в этой атмосфере, возмужали, война была нормой. Всегда самое большое насилие случается после войны, когда живые солдаты возвращаются домой — во всей истории, во всех странах. Когда люди, в основном, молодые, привыкают к праву совершенно спокойно лишать жизни других людей или жертвовать жизнью своих товарищей.

Мы забываем, что в центре находится Господь, и человек — его творение. А мы почему-то считаем абсолютно святыми и неизменными некие временные формы организации человеческого общества. И мы начинаем придавать сакральность по сути не сакральным вещам. Вот как сейчас мы носимся с понятием демократия, которое, если посмотреть на всю глубину существования человеческого общества, позолота. Т. е. ничто. Но мы, играя в слова, пытаемся все время придумать себе вслед за Фукуямой некий конец истории. Что выглядит очень наивно, учитывая, что были ребята поумнее, которые писали о конце Европы, о закате Европы.

Мы не любим, когда на нас давят. Мы нарушаем закон физики. У нас сила сопротивления выше, чем сила давления. На нас нельзя давить. мы народ нервный, у нас тяжелая история была, тяжелое детство. Мы очень нервно реагируем, когда задевают наши интересы, нашу честь, или нашу безопасность.

Есть истина в развитии событий. Можно решить проблему на определенном этапе. А если ее запускать, решение будет тяжелее и больнее. Может, не надо допускать до этого? Пока она маленькая, одним ударом или двумя пощечинами ее решить?

Война, так меня всегда учили, и так мы воевали, война — это тот, у кого инициатива. У кого инициативы нет, кто передает ее противнику, тот проигрывает.

Когда вступает государство в какую-то международную организацию, оно берет на себя обязательство исполнять его решения. Поэтому если все решения этой международной организации, в которую вступает Россия, все равно будут против государства, то какой смысл в ней находиться, принимая на себя обязательства исполнять все решения против самих себя? Вот этой логики я не понимаю.

Историю изучают для того, чтобы понять настоящее и попытаться понять, что будет.

Рассматривать коммунизм и советскую историю только с точки зрения репрессий — это все равно что судить о христианстве по инквизиции. Да, инквизиция была, но не она суть христианства. Точно так же репрессии — не суть коммунизма и советской власти. Это были печальные последствия извращения истории. А нам надо смотреть в суть.

По поводу славянской солидарности. Лучше всего и точнее всего сказал Достоевский. Там целая статья. Он про болгар говорил. Которые воевали только против России. В любой войне.

Демократия — это предсказуемость процедуры при непредсказуемости результата.