Она тяжело вздохнула, взглянув на раны, покрывающие ее тело: ссадины, порезы и синяки, за такое короткое время они стали неотъемлемой частью ее самой. Глаза вновь наполнились слезами и горячие дорожки пробежались по щекам, орошая раны на руках. Однако боли она не почувствовала, то ли оттого, что давно привыкла к таковой, а может дело в том, что все эти раны, на самом деле, покрывали не физическое, а астральное тело, ее душу.
И следующая слеза больно обожгла грудь.
Через рваные раны души идет свет. — тени уходят, когда свет со всех сторон.
Порой я с головой погружаюсь в мир воспоминаний, ласкающий меня колкими шипами хрупкой, иссохшей розы по чувствительным местам моей ноющей души. И я не могу остановить горьких слез потери, сдержать истошного внутреннего стона и пережить это состояние с достоинством, продолжая падать в бездну безумия и отчаяния с невероятной скоростью, без возможности остановить адскую воронку, затягивающую в прошлое так стремительно и бесповоротно.
Закрылась.
Грохот закрывающейся двери эхом разошелся по высоким сводам, доселе наполненного солнечным светом, замка.
В полумраке постепенно сгущался туман, огибая препятствия, он тянулся к постаменту с пульсирующим энергией сердцем, обжигая его ледяным прикосновением.
Сердцебиение замедлилось, мир вокруг застыл на мгновение, сокровище посреди зала задрожало, движимое изнутри странной силой, несущей разрушение и дисбаланс.
Громкий стон сорвался с розоватых губ девушки, испытавшей невыносимую боль в области груди.
Она закрылась.
Но слишком поздно.
Я лежу вытянувшись, неподвижно; я вижу только пустоту, я двигаюсь в пустоте. Я не ощущаю даже боли. Всё поглощается отравленным сомнением моей души. Душа эта подобна Мёртвому морю, через которое не может перелететь птица.
Раньше мне приходилось изо всех сил заставлять себя не думать о матери; теперь это было поразительно легко. Словно я переступила невидимую черту, и открытая рана зажила. Остался след, зарубцевавшаяся ткань, как у людей, которым восстанавливают изуродованное лицо после аварии и несчастного случая, и они могут потрогать шрам, не испытывая обжигающей боли.
С самого детства нам говорят, что любовь – редкий алмаз. Она дарит счастье, исцеляет, меняет в лучшую сторону. Но никто не говорит, что она ещё и хрусталь, который так легко разбить. Что она как нож: режет,
оставляет раны, которые образуются шрамами на всю жизнь. Как безжалостная и беспощадная война.
Меня душила такая невыносимая тоска, слезы струились потоком по щекам, а от боли в груди хотелось лезть на стены, нечеловечески крича. Всё вокруг окрасилось в черный цвет, смешавшись со светом, излучаемым моей душою; чувства, притухшие на мгновенье, издали хлопок, взорвавшись где-то внутри грудной клетки. Чувствуя внутреннее кровотечение, отплевываясь кровью, я добавляю в этот коктейль алый цвет и провожу дрожащим пальцем по осколкам этих чувств, содрогаясь от каждого неравномерного стука в груди и сдерживая желание разорвать свое сердце к чертям.
Cлайд с цитатой