Но всё подвижное сильнее неподвижного. Вода сильнее скалы.
— Я тебя люблю.
— Но ты же меня практически не знаешь?
— А какое это имеет отношение к Любви?
Но всё подвижное сильнее неподвижного. Вода сильнее скалы.
— Я тебя люблю.
— Но ты же меня практически не знаешь?
— А какое это имеет отношение к Любви?
Вера легко ведет к фанатизму. Вот почему во имя религии пролито столько крови. Терпимость — дочь сомнения.
... толпы торопливых парижан устремились к метро, точно к глубокой пропасти, куда бросаешься, чтобы принести себя в жертву некоему сумрачному божеству.
Леса любви, словно по волшебству выросшие во мраке ночи, теперь снова маячат бесконечно далеким миражом над пустыней мира...
— За кого ты меня принимаешь, Жоан? — сказал он. — Посмотри лучше в окно, на небе сплошь — багрянец, золото и синева... Разве солнце спрашивает, какая вчера была погода? Идет ли война в Китае или Испании? Сколько тысяч людей родилось и умерло в эту минуту? Солнце восходит — и все тут. А ты хочешь, чтобы я спрашивал! Твои плечи, как бронза, под его лучами, а я еще должен о чем-то тебя спрашивать? В красном свете зари твои глаза, как море древних греков, фиолетовое и виноцветное, а я должен интересоваться бог весть чем? Ты со мной, а я, как глупец, должен ворошить увядшие листья прошлого? За кого ты меня принимаешь, Жоан?
Она отерла слезы.
— Давно уже я не слышала таких слов.
— Значит, тебя окружали не люди, а истуканы.