... я наконец решила, что всплеск моих сил здесь они уже не заметят. Если они вообще способны что-либо видеть. Видьи, как же! Скорее, слепьи, глухьи — и злыдни — для полного комплекта.
Надежда — очень заразная штука, и от неё я лечить не умею.
... я наконец решила, что всплеск моих сил здесь они уже не заметят. Если они вообще способны что-либо видеть. Видьи, как же! Скорее, слепьи, глухьи — и злыдни — для полного комплекта.
Зачем всю жизнь думать о завтрашнем дне, если прямо сейчас вокруг столько невероятного, удивительного, волшебного... Мир не стоило оценивать, им надо было дышать.
Большой мир устроен так ловко, что шагнувшего за порог, в ловушку взрослости, уже не отпускает. Прячет дверь в детство, заваливает двусмысленностью, загораживает зарослями сомнений, обозначает указателями ложного выбора… И не дает покоя душе, не оправдывает и не прощает ошибки.
Нет единого представления о свободе. Она для каждого своя. И пока личная свобода не мешает жить окружающим, она, наверное, имеет право считаться именно свободой.