Что если ада нет? Или мы там не нужны? Что тогда?
Как же ты любишь свой грех...
Что если ада нет? Или мы там не нужны? Что тогда?
Бог может убить кого угодно, и мы — тоже. Таких, как мы, больше нет, и нет в мире больше никого ближе к Богу, чем мы.
Бог убивает без разбора, и мы тоже будем. Ибо нет существ под Богом, как мы, никто на него не похож, как мы.
— Зачем ты это делаешь?
— Мне нравится это делать. Я этим наслаждаюсь. Возьми свою эстетику вкушать чистые вещи, убивай их быстро, если хочешь, но убивай. И не сомневайся: ты — убийца, Луи!
«Наслушался?», — спрашивает Лестат у репортёра, — «А ведь мне приходилось слушать его нытьё веками!».
По правде говоря, для меня никогда не существовало только лишь физическая потребность в крови, хотя, конечно, кровь и сама по себе способна удовлетворить все самые чувственные желания, какие только может испытывать любое существо. Все дело в таинстве самого момента — момента убийства и ощущения на губах вкуса крови, — в интимном биении двух сердец, когда ты чувствуешь, как слабеет твоя жертва и как одновременно сам ты словно вырастаешь и вбираешь в себя вспыхивающую в последний момент ярким и огромным, как сама жизнь, пламенем смерть.