Наш Бог ра-ра-ра-радости, наш Бог был ра-ра-ра.
Наш Бог был ра-ра-радости, наш Бог был ра-ра-ра.
Языческой мудрости и неверности.
В шаманских танцах мы были первыми.
Могли шептаться до самой старости, до самого утра.
Наш Бог ра-ра-ра-радости, наш Бог был ра-ра-ра.
Наш Бог был ра-ра-радости, наш Бог был ра-ра-ра.
Языческой мудрости и неверности.
В шаманских танцах мы были первыми.
Могли шептаться до самой старости, до самого утра.
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете мама.
Сколько нужно ей — жила...
Едва дыша, слыша только стук своих сердец, они сидели рядом на траве, в смятении не смея поднять глаз и все же ощущая друг друга рядом с такой силой и ясностью, как никогда прежде. Свежим теплым ветерком их овевало дыхание доброй богини Лады, которая не различает свободных и холопов.
«Я шел тебя увидеть». Я сказал: «Я уже шестой день хожу к твоему дому. Почему-то хотелось еще раз тебя увидеть». Она молчала, я выставил себя на посмешище, это нормально — не разбираться в себе, и тут она засмеялась, никогда не видел, чтобы кто-нибудь так сильно смеялся, смех вызвал слезы, слезы — новые слезы, тогда и я засмеялся от глубочайшего и всеобъемлющего стыда: «Я шел к тебе, — повторил я, точно затем, чтобы ткнуться носом в собственное дерьмо, — потому что хотел снова тебя увидеть». Она не унималась. «Теперь понятно», — сказала она, когда снова смогла говорить. «Что?» — «Понятно, почему все эти шесть дней тебя не было дома».
Я — Кёсем. Я дала клятву. Больше никогда мне не сделают больно. Больше меня никто не обидит. Я сломаю руки, которые тянутся к моим близким.
Я — буря. Я — обжигающее солнце. Я — холодный лёд. Я — бушующее море.
Я — Кёсем. Это первый шаг к великолепной жизни. К любви, к власти и могуществу. Передо мной длинная дорога. Передо мной пропасти, моря, горы. Я иду. Несмотря ни на что.
Я — Кёсем. Пусть все знают и подтвердят. И земля, и небо, и друзья, и враги. Пусть все слышат. Я клянусь, я обрету такую силу, какой не было ни у одной Султанши на этом белом свете.
В это холодное лето мы будем играть в слепых. Мы руками закроем друг другу глаза, узнавая лица наощупь, кончиками пальцев, запоминая их не красивыми, а тёплыми, не умными, а живыми. Мы будем узнавать истории чужих судеб, осторожно проводя губами по причудливым линиям на руках. Мы будем слушать. Мы научимся слышать.