живопись, художники и картины

— Господа, вы же серость! Вы же серость, господа! Я же хотел красиво. Я же как Пабло. Ренуар!

— Пабло и есть!

Да, ни один художник, теперь я это хорошо понимаю, не может быть удовлетворен, если его произведение воспринимает лишь он один. Помимо всего прочего, существует вполне естественное стремление к признанию, и от этого никуда не денешься.

Увы, русский художник интересен миру только как *** в плену у ФСБ. От него ждут титанического усилия по свержению режима, шума, вони, звона разбитой посуды, ареста с участием двадцати тяжеловооруженных мусоров и прочей фотогеничной фактуры – но, когда он действительно свободен, идти ему особо некуда. Мировой ***е он уже не нужен. Больше того, он становится для нее опасен – и она делается невероятно далекой и обжигающе-холодной…

Сидя за холстом, работая, он, сам того не желая, следил за тем, как его мысли одна за другой совершают самоубийство.

Живопись — искусство, на которое можно смотреть; скульптура — искусство, вокруг которого можно обойти; архитектура — искусство, сквозь которое можно пройти.

Я ничего не имею против беспредметной живописи, лишь бы был виден субъект художника.