— Зачем те солдаты тебя преследовали?
— Ну, они тоже меня защищают.
— Пфф! Они всерьёз думают, что ты не способна постоять за себя?
— Они не уверены, что я к этому вообще готова. Однажды спасение людей станет моей работой, но до тех пор мне нужно многому научиться. Именно поэтому отец отпустил меня на Вайтальский Фестиваль — чтобы я понимала, что происходит во внешнем мире и опробовала свои силы на турнире.
— Пенни, ты вообще о чём? У нас же мирное время.
— Мистер Айронвуд так не думает.
Вольный, как ветер с этих степей. Ох, если б я знал о суке-войне.
Что задымят родные поля. Ты закричишь: «Смотри, нивы горят!»
Но я тебе клянусь: кто ступил с мечом, родная, сюда — он это сделал зря!
Ей все время казалось, будто она родилась с каким-то едва ощутимым изъяном — где-то глубоко внутри, — изъяном, который слишком стыдно показывать кому-либо еще, и вокруг которого она всю жизнь выстраивала некий защитный панцирь, дабы никто ничего не заметил. И со временем панцирь стал ею самой — это было неизбежно, — только она никогда не признавала этого факта, хотя от такого признания ей, возможно, и стало бы легче. Ведь настоящую правду о себе — о том, что внутри у нее что-то немного не так, — знает только она одна, и никто никогда не должен этой правды увидеть. Ведь если не это — она настоящая, то что же тогда? Глубоко внутри она сломана, неисправна, и вся ее жизнь — бесконечная попытка сделать так, чтобы этого никто не заметил.
Ну а ты чаво молчишь
Да медальками бренчишь?
Аль не видишь, как поганют
Государственный престиж?
Нянька гнет меня в дугу,
А министер — ни гуту!
Ты у нас по обороне,
Вот и дай отпор врагу!..
Забывание — это что-то вроде защитного механизма. Словно рыба, поедающая другую рыбу.
Cлайд с цитатой