В конце концов нас запихнули в крохотную камеру с двумя койками, уже заселённую примерно пятьюдесятью тысячами душ. Двадцать тысяч обитателей представляли блохи, ещё двадцать тысяч — клопы, а остальных я и по сей день не могу классифицировать.
тюрьма
Не каждому дано, как Ване Левитскому, уже в 14 лет понимать: «Каждый честный человек должен попасть в тюрьму. Сейчас сидит папа, а вырасту я — и меня посадят». (Его посадили двадцати трёх лет.) Большинство коснеет в мерцающей надежде.
Какой же высокий уровень благосостояния должен царить в государстве, которое может себе позволить из одной половины народа организовать полицию, а другую половину содержать в тюрьмах за казенный счет?
— Ты не участвуешь в организованном досуге, не ходишь в церковь, ни с кем не разговариваешь...
— У меня не бывает досуга, в бога я не верю, разговаривать не люблю.
— Время в тюрьме тянется медленно. Годами ждать и только ты не сможешь.
— Почему нет?
— Чего же ты будешь ждать?
— Восхода солнца в Гайане!
— Матрица повсюду. Она окружает нас. Даже сейчас, она с нами рядом. Ты видишь ее, когда смотришь в окно или включаешь телевизор. Ты ощущаешь ее, когда работаешь, идешь в церковь, когда платишь налоги. Целый мирок надвинутый на глаза, чтобы спрятать правду.
— Какую?
— Что ты только раб, Нео. Как и все, ты с рождения в цепях. С рождения в тюрьме, которой не почуешь и не коснешься. В темнице для разума.
И вот из зыбкого тумана забывающегося детства выплывает — как при наведении фокуса — понимание того, что ты родился и вырос в тюрьме, в самом грязном и вонючем углу мира. И когда ты окончательно понимаешь это, на тебя начинают в полной мере распространяться законы твоей тюрьмы.
... Не знаю, почему вы думаете, что деньги могут заменить жизнь. Невозможно описать, каково это, когда невиновный человек сидит в тюрьме и молится, что придет день свободы.
Не думаю, что деньги вернут мне имя, репутацию, жену, семью и все, что я потерял.
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- 18
- …
- следующая ›
- последняя »