старики

Он в глубине души считал, что старики должны самоустраняться, как в Японии. Дожил до шестидесяти лет — и на гору Нарайяма. Птицы растащат.

Но время — царь; пришёл последний миг,

Боровшийся так долго пал старик,

Часы стоят!

Для молодых жизнь двигалась медленно. В двадцать лет – человек молодой. Через десять лет (в тридцать) снова молодой. И в сорок молодой. Мало что меняется вокруг. А для стариков жизнь бежит стремительно.

С мелких, поистине микроскопических изменений начинает стареть человек. Чем дальше, тем больше появляется таких вот слабо уловимых, но уже нестираемых мелочей — пока, наконец, не опутают они, точно паутина, всё тело.

Старики могут всей душой любить, хотя понимают тщетность своих чувств, и поэтому на них можно не сердиться. И все-таки нам доставляет удовольствие быть полезным юности и красоте; это согревает наши души.

В этой чудной стране,

В этой светлой стране

Никогда и никто

Не слыхал о войне,

Там не ловят в прицел

Ни зверей, ни людей,

Там не бьют стариков,

Не взрывают детей...

Старики очень любили друг друга. И любовь, и долговременная свычка связали их неразрывно... ... Он уважал ее и любил беспредельно, несмотря на то, что это была женщина только добрая и ничего больше не умевшая, как только любить его, и ужасно досадовал на то, что она в свою очередь была с ним, по простоте своей, даже иногда слишком и неосторожно наружу... оба они, даже на два часа, не могли расстаться друг с другом без тоски и без боли.

Если кто-нибудь из стариков — из тех, кто старше шестидесяти пяти лет, — станет тебя в чем-то обвинять, — наставляла она его, — ни в коем случае не спорь. Не пытайся утверждать, что ты прав. Сразу же извиняйся, скажи, что виноват, каешься и больше никогда ничего подобного не повторится.

Почему на седовласых нет времени хоть у кого-нибудь из толпы?

Почему их слезы ничего не значат?

Когда-нибудь таким можешь стать и ты,

Вспоминать невольно будешь, как за руки держались,

Как среди ночи кто-то накрывал и прижимал к себе,

Как обнимались и громко смеялись,

И плевать было: как, когда, где.

Почему никто не замечает, как старики плачут,

И несут на могилку цветы?!

Слезы не ценятся. Слезы ничего не значат.

Кроме

пустоты.

У нас, стариков, за молодых душа ноет, а молодые ноют, что мы их душим, и ничего тут не попишешь.